Жизнь как жизнь. Александр Арсентьевич Семёнов
усаживался на табуретку у станка и почти сползая с седушки, нажимал ногой на педаль. Силёнок не хватало, гребень не хотел опускаться вниз, раскрывать зев между нитями основы. Ребёнок пытался просунуть в зев между нитями челнок, но он утыкался в нитки и не пролетал к другому краю полотна.
– Видишь, я же говорила, что не дорос ещё ты. Будущей зимой за станок сядешь.
– У-у-у … будущей.
В марте, когда солнышко начинало пригревать, и на снегу появлялся наст, все огороды в деревне были застелены полотнами ткани. Натканное за зиму полотно отбеливалось на снегу, становилось мягче. До начала полевых и огородных дел надо было ещё успеть нашить из полотна исподнего, простыней, да наволочек.
Алёна спешила. Мужики скоро могут вернуться со жгонки. К их приезду надо убрать станок из избы, он вон, сколько места занимает.
Мужики писали редко: первое письмо от них получили в ноябре, Лёшка писал, что доехали, устроились и начали работать. Отец съездил в райцентр, оформил патент. Второе письмо пришло после новогодних праздников. Письмо было короткое: заказов много, работаем. Прошлую зиму Лёшка писал часто, да и письма были длиннее. Сын описывал в какой деревне остановились, какой народ там живёт, что едят и как одеваются. В конце письма и Андрей небольшую приписку делал. А этой зимой уж очень скупыми были письма, и Алёна беспокоилась: « Уж не случилось ли что?».
Опасения Алёны оказались не напрасными. Отец с сыном вернулись взъерошенными, как два петуха на курином подворье. На вопросы не отвечали – огрызались. Невозможно было понять, какая кошка пробежала между ними в Башкирии.
Андрей, как всегда, возвращаясь с заработков, сел за стол и начал вытаскивать из всех карманов и узлов, завёрнутые в клочки газет деньги. Банкноты складывались в стопочки по номиналам и начинался счёт.
– Маловато, мать, мы нонче заработали. И шерсть у людей была, и заказов много, а вот азарта заработать – не было.
– Ну да ладно. Хватит, поди, нам свадьбу справить, да одежонку школьникам прикупить. А на еду-то и здесь, заработаем. Вот только Лёшку-то в леспромхоз вряд ли опять возьмут.
– Мама, чего ты переживаешь. Не возьмут – весной на сплав пойду. За две-три недели не меньше, чем за всё лето заработаю.
– Хорошо бы. Ой, чего это я лясы точу – побегу баню топить. Помыться вам надо. Глашка! Чистите картошку, пожарим к ужину. А ты, Вася, поди в чулан, наруби в кадушках капусты, да брусены – пусть оттаивают. А потом из погреба грузди принеси, – раздала указания Алёна и пошла топить баню за домом.
Мужики в баню вместе не пошли.
– Пусть отец сначала идёт. Я потом попарюсь.– заявил Лёшка.
– Ну, тогда я с отцом пойду, хоть попарю его там.
На душе у Алёны было пакостно. Видать серьёзный разлад произошёл у отца с сыном. Она надеялась, что может быть в бане Андрей скажет ей что. Да напрасно, ничего не сказал муж. Только спустя несколько лет выяснилось – не поделили малый да старый молодую бабёнку. Сначала она