.
водочки.
– Ну, бабоньки, спасибо за помочь! Давайте выпьем с устатку, да закусим чем бог послал.
Бабоньки морщась выпили, мужики опрокинули в рот водочку, и уже не перестук тяпок, а стук ложек наполнил комнату. Все, что поставила на стол Алена, компания смела быстро. Пошли разговоры про войну, про работу в лесу, в поле. Всех волновало – когда эта треклятая война кончится. Просили бога, чтобы мужики, которых ещё не убили, домой живыми вернулись.
Алена приволокла на стол ведерный самовар.
– Давайте, чайку попьем. Правда чаю то настоящего нет уж давно. Губу березовую заварила.
– Ой, да губа это хорошо – для здоровья полезна – сказала Матрена – А я этим летом в березняк не сходила по губу-то. Теперь чай завариваю со смородиновыми да малиновыми веточками.
– Веточки то, они тоже силу придают – вмешалась в разговор Степанида.
Бабы напились чаю, начали выбираться из-за стола.
– Марья! Завтра чай у тебя капусту рубить будем? –спросила Алена соседку.
– Ой, да что ты. У меня и капусты то всего ничего – сама справлюсь.
– Чево это, сама? Ну, что бабы, завтра к Марье, да так и пойдем по кругу – подытожила Степанида.
Бабы ушли. Алена быстренько убрала со стола, поглядела спят ли ребятишки на печи. Те спали, как убитые. Придвинула с Василком корыто поближе к столу, освобождая место для матрасов.
– Давайте ложиться, а то завтра проспим…
За ночь снежок землю припорошил. И потекли дни один за другим, похожие как близнецы братья. Григорий, как только по радио передавали сводки с фронта, прилипал ухом к черной тарелке. Так было и в конце февраля сорок четвертого года. Григорий слушал радио, да как заорет:
– Ура! Мою Пустошку освободили! Домой можно ехать!
– Да погоди ты, ехать то. Сейчас все дороги заметены, до Ковернина не доберешься. – урезонил его Андрей.
– Григорий! На прошлой неделе обоз из Семенова в Макарьев проехал. Поди дня через два они возвращаться будут, чай возьмут тебя. А там и до Горького доберешься.
На том и порешили. Однако, ни на другой, ни на третий день обоза все не было.
– Пойду я, наверное. Обоз может другой дорогой обратно проехал. Не могу я больше сидеть на шее. Да и в семье у вас скоро прибавление будет. – Григорий лукаво посмотрел на уже заметный живот Алены. – Не терпится мне – домой надо скорее. О своих ничего не знаю: живы ли они? Где они?
– Мамка, тятька! – заорал торчащий у окошка Алешка – обоз вон едет!
Алена в чем была, выскочила на улицу.
– Подождите! Погодите! – закричала она обозникам. Бабы остановили лошадей.
– Миленькие, вы в Ковернино или Семенов едете?
– Да, в Семенов. А что?
– Возьмите калеку – фронтовичка с собой, а то он уж пешком на костылях собрался идти.
– А что не взять то – возьмем. Где он фронтовичек?
– Так в избе, сейчас соберется. А вы в избу заходите, согреетесь пока.
Женщины – возницы прикрутили вожжи