И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся. Юрий Безелянский
и жжете хижины, и пьянствуете во дворцах. Вы обещали братство, и одни просят милостыни “на гроб”, а другие им подают. Вы обещали равенство, и одни унижаются перед королями, а другие терпеливо ждут порки. Вы обещали свободу, и одни приказывают, а другие повинуются, как рабы. Все как прежде. Как при царе. И нет никакой коммуны… Обман и звонкие фразы да поголовное воровство. Правда это? Скажи.
Она молчит. Она не смеет ответить.
– Скажи.
– Да, правда».
Повесть «Конь вороной» написана в 1923 году. Через полтора года Борис Савинков будет арестован и предложит услуги Советской власти. Смог ли он ей служить? На мой взгляд, нет. Отсюда и гибель…
В тюремном дневнике 23 апреля 1925 года (за 12 дней до гибели) Борис Савинков записывал:
«Все то, что я написал, мне кажется написанным из рук вон плохо. Сегодня перечитывал и переделывал “Дело № 3142” и грыз от злости перо – не умею сказать так, как хочу! Не умею даже намекнуть. Меня ругали за все мои вещи. Хвалили только “Во Франции во время войны”. А это – наихудшее из всего. В особенности рассказы.
Я работаю, переделывая по 15 раз, не для суда читателей (читатель чувствует только фабулу в огромном большинстве случаев: интересно, неинтересно…), еще меньше для суда критиков (где они?) и во всяком случае не для удовольствия. Я работаю потому, что меня грызет, именно грызет, желание сделать лучше. А я не могу».
Интересно, как Савинков обрушился на дневник Гонкуров: «Дневник Гонкуров – дневник сытых французских буржуа, любящих искусство. Потому что они любили искусство и хорошим языком писали романы, которых давно никто не читает, они, разумеется, воображали себя исключительными людьми. А кто себя таковым не воображает? Даже не любя искусство, даже умея говорить только матом…»
По какой-то странной ассоциации вспоминаются строки «Разбойника» Вальтера Скотта в переводе Эдуарда Багрицкого:
О, счастье – прах,
И гибель – прах,
Но мой закон – любить…
И я хочу В лесах,
В лесах
Вдвоем с Эдвином жить!..
Мне кажется, и Борис Савинков считал, что счастье – прах и гибель – прах. Но во имя чего он все-таки хотел жить? И боролся? Во имя новой России? Или в угоду себе? Своим устремлениям и своим амбициям, ведомым тщеславием напролом?..
На этот вопрос нет ответа. Его унес с собою Савинков.
Троцкий: Лев и Люцифер революции
Судьба – я смеюсь над ней.
О Троцком лгали столько лет, что сделали из него крайне загадочную личность. По существу сегодня никто не понимает, что такое Троцкий. И это в равной степени относится и к тем, кто его любит, и кто ненавидит.
Советские историки переписали историю Октября, революции, которая свершилась под руководством двух вождей – Ленина и Троцкого. Но Ленин остался в качестве первого лица и покоится в Мавзолее, а Троцкого мало того что жестоко убили, но очернили память о нем и выкинули