.
военных руководителей М. С. Кедрова и Н. И. Подвойского вошел в контакт с большевиками[339] (по свидетельству Кедрова, «сам предложил свои услуги»[340]). После Октябрьской революции руководящий состав во главе с генерал-майором Генерального штаба П. Ф. Рябиковым в основном оставался на своих местах. Начальником разведчасти был А. В. Станиславский. Отделения разведчасти возглавляли, соответственно: 1-е разведывательное делопроизводство с января 1918 г. – полковник Генерального штаба Н. Н. Шварц; 2-е романское – А. Л. Нолькен; 3-е романское – П. М. Васильев; 5-е австро-венгерское – Преображенский, В. Е. Гарф; 6-е ближневосточное – Ласкин, А. Г. Грундштрем; 7-е средневосточное – вакансия, затем отделение ликвидировано; 8-е дальневосточное – должность была занята в Отделе 1-го генерал-квартирмейстера, затем К. И. Эзеринг.
Из расчета на заключение большевиками сепаратного Брестского мира 2-й отдел генерал-квартирмейстера выдвинул план реорганизации разведчасти. Предполагалось, что сбор развединформации будет охватывать следующие страны: Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию, Италию, Швецию, Японию, Китай, США, государства Ближнего Востока, Финляндию и Польшу. В конце декабря структура ГУГШ была изменена – организацию и ведение агентурной разведки за рубежом возложили на Отдел 2-го генерал-квартирмейстера. Большинство российских военных атташе отказались сотрудничать с большевиками – их сменили отдельные опытные сотрудники ГУГШ, которые, оказавшись за границей, также «изменили» Советской власти. Это был серьезный удар, тем более что отправку новых кадров за границу затруднял даже новый, более строгий, порядок командирования сотрудников наркоматов (в том числе военного) за границу. Это было реакцией высшего руководства РСФСР на активную эмиграцию и перевод средств буржуазии, проводимые под прикрытием заграничных командировок. Последнее препятствовало «успешному проведению в жизнь валютной политики, борьбе со спекуляцией и наводнением заграничных денежных рынков рублями и падением курса» рубля. 27 августа 1918 г. Наркомат финансов отписал Л. Д. Троцкому, что отдельные наркоматы (в данном случае имеется в виду Наркомвоен) выдают своим служащим, командируемым за границу, а в ряде случаев и частным лицам «разрешения на вывоз рублей или устраивают этим лицам перевод валюты за границу через иностранные консульства или дипломатических курьеров». При этом – без «особого в каждом случае разрешения» Особой канцелярии по кредитной части Наркомата финансов, как того требовал закон. Наркомат финансов просил Троцкого «не отказать сделать соответствующее распоряжение по всем учреждениям… комиссариата, указав на недопустимость выдачи самостоятельных разрешений». Просьба Наркомфина была удовлетворена[341]. Юрьев день, естественно, касался и военных разведчиков.
По позднейшим воспоминаниям одного из сотрудников Главного управления Генштаба, «после Октябрьского переворота деятельность штабов вообще замерла,
От февраля к Октябрю. М., 1957. С. 174.
РГВА. 488. Оп. 1. Д. 28. Л. 168–168 об.