Война за океан. Том второй. Николай Задорнов
Иванович и гольдов подыскал по себе».
– Хорошо, – сказал губернатор, кладя руку на плечо гольду. – Если ты не хочешь брать серебро, то я награжу тебя по-другому. А кошелек все-таки прими, это тебе плата за работу. Мы даром проводников не берем. Такой у нас закон. А как живет Невельской? – спросил губернатор.
– У него продуктов мало, он голодный, и маленькая девка у него болеет, и баба тоже болеет.
– Так о сплаве знают в деревнях у вас?
– Все знают. Все люди знают, что идет Муравьев.
Губернатор был польщен. Он твердо решил наградить Удогу. Кивком головы он показал, что беседа окончена. Гольда послали обедать на баржу к казакам. Сычевский поехал с ним.
– Это Муравьев? – спросил гольд у Сычевского.
– Ты знаешь Муравьева?
– Да, слыхал, Геннадий Иванович говорил.
– Ты говорил с Муравьевым, – торжественно сказал Сычевский.
Гольд помолчал, потом спросил:
– Муравьев генерал?
– Генерал!
Гольд кивнул головой.
– А ты знал, почему надо было доставить письмо? Почему ты здесь нас ждал?
– Я ждал здесь потому, что тут нужно оставить ваш отряд. Оставит Муравьев тут людей или нет? Ты скажи ему, что я бы лучше остался тут с вашим отрядом, а вам нашел бы других проводников. Я был бы тут нужней.
Гольд стал рассказывать, почему надо оставить здесь отряд, и сетовал, что сразу не сказал об этом губернатору, при встрече. Потом он сказал, что ему уже несколько дней тому назад известно было, что сплав благополучно прошел мимо Айгуна.
– Кто же тебе сказал об этом? – спросил Сычевский, изумляясь, как могли прийти об этом сведения раньше сплава. Видно, тут какой-то туземный телеграф.
– Мне сказали об этом маньчжурские торгаши, которые проплывали на лодке.
– А что говорят о нас маньчжуры?
– Они говорят, что вы дали в Айгуне взятку, мешок с серебром, и амбань за это пропустил вас.
Гольд хотел добавить, что маньчжуры утверждают, будто русские вообще всех подкупают и всем дают серебро, но смолчал, так как не хотел обидеть Сычевского, который только что вручил ему кошелек с серебром. А то будет походить на айгунского амбаня, будто Удога такой же, как он.
Эти маньчжуры пронюхали, что Удога ждет русских и хочет им что-то передать, и стали допрашивать его. Удога ничего не сказал. А когда они пытались его схватить, он раскидал маньчжуров и еще пригрозил им ножом. Потом пришлось убираться. Удога жил два дня на протоке у дяди, скрываясь. Никто не выдал.
Лодка подошла к барже. Сычевский велел казакам накормить гольда, вымыть и дать ему форму.
– А потом доставьте его ко мне.
– Это ты? – сказал Удога, увидя Алексея Бердышова. Гольд даже не особенно удивился. Правда, он очень давно встречал этого русского. Но так естественно было, что тот пришел сюда.
Алексей не любил распространяться о своих таежных походах и поэтому не подал вида, что обрадовался. Но гольд занимал его. С безразличным видом, но