Бездна. Марк Перовский
и мы танцевали вдвоём.
– Как вас зовут? – томным голосом спросила девушка, приблизившись к моему уху. Для этого ей пришлось встать на цыпочки.
– Не важно, и мне плевать, – ответил я. – Давайте просто потанцуем вдвоём, раз уж жизнь так сложилась.
Она улыбнулась и кивнула. Спустя пару песен она хотела потащить меня в женскую уборную, но я отказался, боялся, что вывернет прямо там. Поэтому эта молодая профурсетка нашла себе какого-то парня, помоложе меня и более сговорчивого – я видел как через пять минут она уже завела его в туалет и закрыла дверь.
Я продолжал пить, но уже ограничивался лишь пивом. Оно было совсем невкусное, словно сделанное из помоев, но я продолжал пить, не мог остановиться. И в один момент я просто сказал себе: «Хватит», – и просто поставил бутылку на стол.
Вышел на улицу. Закурил. Постоял несколько минут. Закат был на удивление красив, и небо по-прежнему выглядело слегка розоватым, облаков стало больше, и в воздухе чувствовался запах свежести приближающегося дождя со снегом.
Я выкурил три сигареты прежде чем Людвиг нашёл меня. Он осмотрел меня, спросил всё ли в порядке. Всё, что я смог сделать – это слабо кивнуть и тут же потерять сознание.
А затем я плавал в обжигающей и одновременно приятной тьме. Вокруг была тишина и спокойствие, лишь изредка я слышал какие-то окрики, стук, но эти звуки были настолько незначительны, что я продолжал лежать в забытье, в горячей воде сознания, где я мог с лёгкостью утопить себя, но продолжать оставаться на плаву. Казалось, ещё немного, и моя кожа покроется волдырями, настолько вода была горячей, но в голове почему-то было пусто, и меня совершенно не волновал тот факт, что я мог свариться заживо.
Но когда я открыл глаза в реальном мире, то обнаружил себя, лежащего на своей кровати, под тёплым одеялом. Я перекинутся через край и с трудом встал. Надел штаны и босиком пошёл в другой конец коридора. На дворе стояла глубокая ночь, и все уже ушли спать.
Я вдруг вспомнил о мистере Ройте, что грозился выкинуть меня отсюда, но бояться его больше не стоило, ведь я тоже был пьяный.
В ванной комнате тоже было тихо и пусто. Лишь грязный кафель бледно-болотного цвета нагонял тоску и уныние. Я посмотрелся в разбитое зеркало и понял, что не зря временами ненавижу себя. Именно Адама-алкоголика я ненавидел больше всего. Он всегда помятый, с некрасивой щетиной, синяками и порезами, в грязной майке или рубашке. Но что самое страшное, так это смотреть в глаза. Они были безжизненными, слишком… спокойными, как у мертвеца, и меня это пугало. Мне ведь хотелось быть живым, никогда не хотел я умирать. Даже если я ненавижу себя, то это не значит, что я не хочу жить.
Я умылся холодной водой, почистил зубы чьей-то зубной щёткой, слегка намочил засаленные спутавшиеся волосы, вернулся к себе и заснул крепким сном без всяких сновидений.
Лишь внутри я ощущал пустоту и холод. Впрочем, так было всегда. Почти всегда.
Глава VII
Деньги