Грань. Елена Александровна Асеева
бутылке и на этикетке коей Витек еще смог прочитать надпись: « Жидкость – предназначена для очистки и анти… сеп…сеп…тической (это слово далось с трудом) обработки кожи рук».
Как хозяин дома, Витька выпил из горла первым, очень горячительную, хотя и мало приятную на запах и вкус химическую продукцию и поставив бутылку на стол, протянул руку к кастрюле, установленной на его середине, за картохой, да в этот момент и услышал голос… Вернее поначалу это был лишь тонкий мышиный писк… такой– пи…пи…пи..
Витек услышав этот писк, так и замер с протянутой рукой… подумав что это по печи, похищая ее жизненные силы и столь ценное в данной местности тепло, бегают мыши. И тотчас оглянувшись, чтобы прогнать этих противных похитителей тепла и всего того, что где-то залежалось, Витюха оглядел поверхность коричневатой, чугунной плиты на которой стояло лишь покрытое полосами, пятнами грязи и копоти оцинкованное ведро. Дом Витька был старый и в него так и не провели воду, канализацию и газ… Все радости жизни находились во дворе, и оттуда приходилось качая колонку носить воду и туда приходилось выносить помои. Туалет, как можно понять, был также на дворе, впрочем, как и маленькая банька, к несчастью сгоревшая два года назад почти до фундамента и летний душ, еще дающий тонкими струйками из установленного на его крыше бачка, воду.
И так Витек оглядел хорошо печку, каким-то немного покачивающимся взглядом, и, не заметив серого прихвостня, вернул положение головы в исходное состояние, глянув на Натаху, оная допила остатки « Жидкости», и, поморщившись, швырнула бутылку под стол, да громко икнула. Это была уже совсем высохшая от пьянства, с красновато-синюшной кожей лица, женщина, неопределенного возраста. Натаха имела такие же как и у Витька распухшие черты лица, и также как и он странно горбатилась, кукожилась и дрожала, будто все время мерзла… Когда в его жизни появилась эта женщина Виктор не знал, как и не знал он ее фамилии, ее семьи и вообще куда она частенько пропадала, всякий раз возвращаясь вновь и принося с собой живительную спиртосодержащую микстуру. Натаха была одета в старые, порванные одежи с той же мусорки, что и ее сожитель, и эта грязноватая коричнева, обволакивающая ее тело довольно эффектно гармонировала с ее грязно-рыжими, взлахмоченными, длинными волосами, скрученными на затылке в кудлатый хвост.
Натаха все время тулилась к другану Сереге… или Антиохе, такому же замызганному, с опухшей рожей алкашу-бродяге, в народе прозванному бомжом, коему по жизненному статусу негде было жить, спать и есть, и он на правах третьего иногда посещал дом Витюхи принося с собой, ту самую с большой буквы написанную, «Жидкость». Наступившие на улице заморозки, холодные осенние дожди, перемешанные с первым снегом, понижение температуры пригнало этого другана в дом к Виктору. Сам-то этот Серега или Антоха выглядел совсем уж серо, без признаков жизни на лице, с темно-синеватой кожей, расплывшимися чертами лица, замызганными русыми волосами и бородой, и громко харкающим, растянутым ртом, постоянно выплевывающим зеленую массу