Тайны Парижа. Понсон дю Террайль
дереве, сломленном бурей, с руками, воздетыми к небу, ему показалось, что он видит олицетворение, воплощение всего геройского рода, возмущающегося тем, что час его пробил безвозвратно. Он долго стоял на коленях, со стиснутыми руками, не спуская глаз с потемневших рамок фамильных портретов великого поколения Фларов, украшавших стены кабинета, забыв, под тяжестью одной ужасной мысли, что род его угаснет, не только о присутствии шевалье, но обо всем мире.
Долго старый франк, неподвижный и коленопреклоненный, казалось, беседовал с безмолвными предками, один за другим сошедшими в могилу, с молитвой на устах, как подобает солдату-христианину, и глазами, обращенными вдаль, где им казалось, что они видят свой продолжающийся и возвеличивающийся род.
Вдруг маркиз вскочил, выпрямился во весь рост и воскликнул:
– Господи, Ты, которому служили мои предки, ради которого умер во время Крестового похода первый барон из нашего рода, неужели Ты не совершишь чуда и не даруешь последнему из маркизов Фларов, шестидесятипятилетнему старику, готовившемуся умереть без отпрыска своего рода, если он женится на краю могилы, кровного наследника, который, как и он… будет носить имя Фларов и продолжать его поколение!
Потом, как бы услыхав тайный голос, сходящий с неба или вышедший из полуотверзшей могилы предков, пророческий и торжественный, ответивший ему утвердительно, Флар гордо взглянул, откинув свою благородную голову, и воскликнул:
– Не бойтесь: род Фларов не угаснет!
XXIV
Почти в то самое время, когда шевалье д'Асти, весь в пыли, въехал во двор замка Монгори и прошел вслед за маркизом в его кабинет, чтобы сообщить ему о дуэли в желаемом освещении, – читатель, вероятно, уже заметил, как он исказил факты трагической смерти барона де Рювиньи, – карета, запряженная двумя крепкими нормандскими лошадками, мчалась во весь опор по дороге, пролегающей вдоль берега реки и ведущей к Порту, старинному замку Фларов.
Каретой управлял человек лет около пятидесяти, судя по одежде – дворянин, постоянно живущий в деревне; несмотря на седеющие волосы, он был силен и цветущ вследствие частого пребывания на воздухе.
Дюжина собак помещалась в карете; охотник, ехавший верхом, сбоку кареты держал в поводу прекрасную лошадь лимузинской породы, серую, с небольшой заостренной мордой, огненными глазами и худощавыми мускулистыми ногами.
Старый дворянин стегал сильной рукой упряжных лошадей, бежавших доброй рысью, и менее чем в час доехал до опушки леса, простиравшегося между Портом и Монгори и тянущегося на запад на протяжении нескольких миль и покрывающего цепь холмов, образующих правый берег Ионны.
В этом месте лес перерезан просекой, какие прокладываются местами в лесах, предназначенных для псовой охоты; просека находилась как раз на полпути между Портом и Монгори.
– Ого! – сказал дворянин, передавая вожжи слуге, сидевшему рядом с ним. – Я первый приехал на место свидания, и это чрезвычайно странно, потому что назначенный