Гайдзин. Джеймс Клавелл
работу выполняют мальчики-китайцы. Не беспокойтесь, как только вы вышли из комнаты, они тут же начали уборку… – Он замолчал, увидев, как она вдруг побледнела. – Что с вами?
На мгновение силы оставили ее, и она мысленно перенеслась назад в свою комнату, где терла и отмывала пятна, изнывая от страха, что они не сойдут. Но они сошли, и она вспомнила, как проверяла и перепроверяла это снова и снова, чтобы сохранить свою тайну, – ничего не осталось на простынях, ни семени, ни крови, ее тайна останется с ней навечно, если она будет сильной и не отступит от своего плана, она должна держаться плана и должна вести себя разумно и осмотрительно, должна.
Бебкотт был поражен ее внезапной бледностью; ее пальцы нервно мяли ткань юбки. В одну секунду он оказался рядом с девушкой и мягко взял ее за плечи.
– Не тревожьтесь, вам нечего опасаться, совершенно нечего.
– Да, извините, – испуганно ответила она. Ее голова покоилась на его груди, она вдруг почувствовала, что плачет. – Я просто… мне… я вспомнила несчастного Кентербери.
Она смотрела на себя откуда-то сбоку, словно покинув свое тело, смотрела, как позволяет ему успокоить себя, твердо уверенная, что ее план был единственно верным, единственно мудрым: «Ничего не произошло. Ничего, ничего, ничего.
Ты будешь верить в это до следующих месячных. А потом, если они наступят, ты поверишь в это навсегда.
А если они не наступят?
Я не знаю, я не знаю, я не знаю».
Глава 7
Понедельник, 15 сентября
– Гайдзины – низкие твари, не ведающие приличий, – изрек Нори Андзё, трясясь от гнева. Этот приземистый круглолицый человек в богатых одеждах был главой родзю, Совета пяти старейшин. – Они высокомерно отвергли наши учтивые извинения, которые должны были бы исчерпать этот случай на Токайдо, и теперь, какая наглость, официально просят аудиенции у сёгуна – каллиграфия ниже всякой хулы, слова выбраны неверно, да вот, почитайте сами, это только что принесли.
С плохо скрытым нетерпением он протянул свиток сидевшему напротив него Торанаге Ёси, своему главному противнику, который был гораздо моложе его годами. Они были вдвоем в одной из больших комнат для приемов в центральной башне замка Эдо, приказав всем своим телохранителям остаться за дверью. Их разделял низкий лакированный столик алого цвета с черным чайным подносом, на котором стояли изящные чашки и чайник из тонкого, как яичная скорлупа, фарфора.
– Что бы ни говорили гайдзины, это не имеет никакого значения. – Ёси встревоженно принял свиток, но читать его не стал. В отличие от Андзё, одет он был просто, и мечи за поясом были боевыми, а не церемониальными, которые использовались только для торжественных случаев. – Тем или иным способом мы должны добиться, чтобы они поступали так, как нам нужно.
Он был даймё Хисамацу, небольшого, но очень важного княжества неподалеку от Эдо, и являлся прямым потомком первого сёгуна из рода Торанага. По сделанному недавно «предложению» императора и вопреки яростному противодействию Андзё, он был только что назначен опекуном наследника,