Гайдзин. Джеймс Клавелл
небольшие пушки, в этом году их первый железный пароход, трехсоттонный «Канрин Мару», добрался до Сан-Франциско. Капитан и вся команда – одни японцы. Они покорили океан. Это замечательное достижение для такого короткого срока.
– Да, да, я знаю.
Сэр Уильям ненадолго задумался о том, как пошли дела в Вашингтоне у японской делегации, отправившейся на этом пароходе, и какие новые козни затеет теперь против нашей славной империи президент Линкольн.
«Разве не очевидно, что мы нуждаемся в хлопке Конфедерации для наших ткацких фабрик в Ланкашире, которые разоряются одна за другой? В то же время разве мы не впадаем во все бо́льшую и бо́льшую зависимость от обильных поставок пшеницы, кукурузы, мяса и других товаров из Северных Штатов? – Его передернуло. – Черт бы побрал эту войну! А также всех политиков, и Линкольна – первого. Это же надо сказать такое, и не где-нибудь, а в мартовской речи по случаю вступления на пост президента: „…эта страна принадлежит ее народу, и всякий раз, когда он устанет от своего правительства, он может воспользоваться своим конституционным правом, чтобы сменить его, либо своим революционным правом, чтобы распустить или свергнуть его…“
Звучит по меньшей мере как подстрекательство! Если эта идея распространится в Европе!.. Бог мой! Ужасно! Война с Америкой может вспыхнуть в любой день, уж определенно на море. Хлопок нам просто необходим».
Марлоу тем временем натянуто говорил:
– Надеюсь, вы не попеняете мне, сэр, что я изложил вам свое мнение о позиции адмирала Кеттерера.
– О нет, что вы. – Сэр Уильям сделал над собой усилие, пытаясь прогнать тревогу. – Я постараюсь избежать войны, но если ее не миновать, мы будем драться. Вы совершенно правы, мистер Марлоу, и я, разумеется, считаю честью для себя работать с адмиралом Кеттерером, – сказал он и сразу же почувствовал себя лучше. – Наше расхождение во взглядах касается вопросов протокола. Да, но в то же время мы должны поощрять японцев к индустриализации и мореходству, один корабль или даже два десятка – не повод для беспокойства. Мы должны поощрять их. Мы здесь не для того, чтобы колонизировать их страну, но именно мы должны стать их учителями, не голландцы и не французы. Спасибо, что напомнили мне: чем сильнее наше влияние, тем лучше. – Он чувствовал в себе подъем. Ему редко представлялась возможность вот так свободно побеседовать с кем-то из молодых, но быстро продвигающихся по службе капитанов, а Марлоу произвел на него очень хорошее впечатление, и здесь, и в Канагаве. – Скажите, а все офицеры с таким презрением относятся к торговцам и штатским лицам?
– Нет, сэр. Но я не думаю, что многие из нас хорошо их понимают. У нас иная жизнь, иные ценности. Иногда это бывает для нас сложно. – Основное внимание Марлоу было приковано к адмиралу, который разговаривал с капитаном на мостике, – вообще все стоявшие поблизости, кто спиной, кто боком, ощущали его присутствие. Солнце прорвалось сквозь неплотную завесу облаков, и в ту же секунду день как-то повеселел. – Служить во флоте – это… ну, это всегда было единственным