Превратись. Вторая книга. Александра Нюренберг
хозяйка. В старину такое называлось «говорить в сторону» и, кажется, так делали на театре, хотя я и не уверена.
– Не уверена… – Начала большая кошка, выпрямляясь на суку.– …что я могу быть столь же полезна вам, как то лицо, которое вы упомянули.
Она, заметив, что Веда слушает внимательно и не собирается её перебивать, сама прервала себя и, прибегнув к упомянутому способу изъяснения, спросила:
– Она всё там же?..
– Если, – сказала Веда, – вы про лицо, то – да. Именно там.
Сари усмехнулась и, чуть подавшись вперёд, так что удивительно, как она сохранила равновесие и полный достоинства вид, – скороговоркой замела сомнительное место в приятной беседе:
– Не подумайте, что я погрязла в предрассудках. Ничего дурного в том, чтобы жить среди людей… о нет, ничего такого я не вижу. У меня, знаете ли, соответствующее воспитание, я, что называется, пасторская дочка.
(Всеволод чуть свёл серые, как перо перепёлок, брови.)
– И я не одобряю тех, кто… получил иное воспитание. Этот мир… – Говорила Сари.– Да, он, этот «мрр» (она усмехнулась) не таков, чтобы поделить его можно было бы, не будучи, м-м, терпимым…
(Она громко мурлыкнула.)
– Словом, – прислушиваясь более к своему настроению, чем к своим словам, завершила она, – я ничего не имею… против неё.
Сари сделала паузу.
– Она моя сестра.
Всеволод выпрямился, хотя и до того никто бы не уличил его в недостатках осанки. Веда кивнула.
– Вы не удивлены. – Не спросила, а удостоверила чуть недовольная собою хозяйка.
– Вы похожи.
Когда акула это сказала (с простодушным видом), Сари вздрогнула. Всеволод уже с полминуты видел то, чего не могла видеть Веда – синяя юбка была Сари прихвачена в одном месте, где касалась дерева. Сари сидела выпустив когти, и этим, в частности, объяснялось её равновесие.
– Да. – Легко согласилась Сари. (Хвост лежал спокойно.)
Она переменила позу.
– Не думайте, что я хочу сменить тему, но вам просто необходимо отдохнуть.
Она спрыгнула, не давая им утруждать себя новыми благодарностями, и, цокая коготками, вывела их на знойную улицу, быстро (продолжая болтать) провела по закоулочку, где они мимоходом увидели летнюю кухоньку и чудовищные сковороды, ещё шипящие, ибо их поливали и тёрли песком обруганные «шпаной» леопарды, которые, как они уже знали, приходились Сари троюродными братьями. Бывшие, очевидно, в полном подчинении у взрослых, котята с неприличным интересом проводили гостей взглядами. Веда видела, как младший показал на них лапкой и что-то говорил, двигая короткими усами.
Переулочек вывел на обычную поселковую улицу с мясной лавкой, где на задней террасе орудовал секачом мосластый леопард, похожий на первого из жителей встреченного ими привратника, и двумя рядами прохладных и чистых домов, щедро осеняемых родовыми деревьями (некоторые были плодовыми), а, затем, сузившись, улица сошлась в пустырёк с меловым утёсом посредине.
Возле