Не прошедшие горнило. Анатолий Агарков
дочь поела и уснула. А мы занялись домашними делами, поделив обязанности – мне пеленки, Томе кормление. Теща давала советы. Оба чувствовали себя усталыми, но бессонные ночи только-только подступали.
Ночью, впервые после долгой разлуки, я обнял жену:
– Скажи, какому попутному ветру я обязан встречи с тобой?
Она улыбнулась мне в ответ:
– Этим счастьем ты обязан рейсовому автобусу Южноуральск – Увелка. Ты что забыл? Никогда не думала, что моя судьба повернется таким образом. Даже если бы я ее знала, никогда не поверила.
– Тома, ты мне очень нужна. Мне кажется, я еще никогда не нуждался так в женщине, как рядом с тобою. Иногда кажется, что меня следует приковать к тебе, а ключ нафик выкинуть.
Я взял в ладонь половинку ее лица и, поглаживая большим пальцем нижнюю губу, внимательно посмотрел ей в глаза:
– Я не всегда принимаю правильные решения. Я понял – быть хорошим мужем очень сложно. Мне казалось, что все обязанности давно распределены и надо только правильно ими пользоваться. Оказывается, это еще не все… Я думаю, что совершил бы ошибку, сказав, что полностью понимаю тебя. Но сейчас я чувствую, что нахожусь в надежных руках. А многие мужчины недооценивают своих жен или, скорее всего, не понимают…
Тома не нашла, что ответить… А может, ей было уже не до меня. Еще мгновение, и она уснула. Ну и хорошо. Я был рад остаться наедине со своими мыслями и обдумать все, что произошло. Я думал о новой жизни, которая тихо посапывает в своей кроватке. Уже было ясно, чьи характер и внешность она унаследовала.
Верно кто-то заметил – будущее входит, чтобы изменить нас изнутри, задолго до того, как произойдет видимая перемена.
Прежде в часы бессонницы я уходил на кухню и курил у открытой форточки, сидя на подоконнике. Теперь подставлял стул и садился у кроватки дочери. Она улыбалась во сне. Мне нравилось наблюдать за ней. Она очень похожа на свою мать, и все в ней настолько близко к совершенству, насколько только возможно. Темные волосы, большие глаза, задорно вздернутый носик… одним словом, в девочку трудно не влюбиться.
Настенька оказалась вполне самодостаточным человечком, которому нет нужды – рядом ли взрослые или где-то шляются. Если все у нее в порядки – сухи пеленки и не мучают жажда с голодом, она с удовольствием гремела погремушками, подвешенными над ней, и при этом гугукала сама с собой.
Она была аккуратна, находчива, изобретательна – каждый день я открывал в ней что-нибудь новое. Но наибольшее уважение вызывали у меня спокойствие и выдержка, с которыми Настенька переносила ежевечерние купания – а, может быть, они ей понравились?
Нет, что ни говори, а ее общество мне нравилось, пожалуй, больше, чем чье-либо другое. Правда, она либо спала, либо молчала в моем присутствии – но даже и это (мне так казалось) доставляло обоим изрядное удовольствие и делало нас ближе друг другу. Само ее присутствие в квартире №13 дома №16 по улице Советской, которую я считал личным Адом, скрашивало мое пребывание там.
Думаю, когда моя дочь начнет понимать