Хулистан. Мирза Таги
визитку, и хозяин пришлет отелю счет на ваше имя. Значит, не дали? Вот разгильдяйи! Впрочем, я тоже хорош – не напомнил. Ничего, я сейчас все устрою.
Он прошел к хозяину кафе, который стоял, смиренно сложив на животе руки в замке, и что-то начал ему говорить, а тот, вынув книжечку из нагрудного кармашка, поспешно начал записывать, подобострастно кивая головой.
– Это вам, – сказал Хариф, вернувшись, и протянул мне небольшую картонную коробочку с пластмассовой ручкой.
– Что это? – несколько удивился я.
– Так, пустяк, презент от кафе. Здесь варенье в стерильных баночках. Шесть сортов, совсем понемногу. Можно будет заказать чай в номер и полакомиться.
– Очень мило, – промямлил я и состроил благодарственную улыбку хозяину кафе, который словно только этого и ждал, чтобы улыбнуться в ответ своей идиотски-счастливой улыбкой во все лицо и помахать пухлой ладошкой.
7
Мы присели на одну из скамеечек, заботливо расставленных по периметру огромной площади в тени невысоких подстриженных платанов. Форма у платанов, разумеется, была пирамидальной, но и при этом своими непокорными зелеными завитушками листьев деревца походили на непоседливых пуделей, выведенных на прогулку. Сами скамеечки тоже были примечательными – все как новенькие, да к тому же с мягкими сиденьями, обтянутыми разноцветным дерматином. Такие скамейки скорее можно было ожидать увидеть в вагоне метро, чем под открытым небом в парке. Где-нибудь в Москве или Нью-Йорке, подумал я, эти скамеечки уже через пару дней изуродовала бы перочинными ножиками тамошние любители попить пивка на солнышке, а здесь – ни царапины. А ведь вокруг – ни одного полицейского! В Алиабаде вообще полицаи как-то незаметны. Одного только и видел – того, что бил мальчишку. Может быть, им предписано ходить в штатском, чтобы не особо мозолить глаза иностранцам? Скорее всего, так и есть.
Я внимательнее оглядел площадь. Центральная часть уже была огорожена желтой лентой. Там, внутри, шла неспешная работа: из подъезжавших грузовичков рабочие в фиолетовых коверолах разгружали какие-то длинные тонкие жерди из цветной органики и складывали их аккуратными штабелями ближе к Пирамиде.
Пирамида была обращена к нам тремя плоскостями – синей по центру и голубой и фиолетовой по краям. Вот к каждой из этих плоскостей рабочие и складывали жерди соответствующего цвета. Я, благодаря неоднократным просмотрам шоу, примерно догадывался, для чего нужны эти жерди: по ним будут взбираться до самой вершины участники представления, – юноши и девушки, – обряжая Пирамиду цветами. Меня всегда восторгала слаженность и быстрота их действий. Не верилось, что люди способны на такую сноровку и бесстрашие. Я даже иной раз думал, что все это телешоу – отчасти компьютерная графика и комбинированная съемка. А теперь сам наблюдал, как у настоящей Пирамиды складывают жерди для будущих лесов.
– Хариф, – спросил я своего спутника, который опять словно впал в беззаботную спячку, – а вы уже интересовались насчет места на шоу?
– Конечно, –