Хулистан. Мирза Таги
прибоя не заглушало гиблого звона. Лишь утробный хохот чаек да ошалелый вой одичавших собак, рыскающих по мусорным кучам, изредка пронзал эту плотоядную тишину зловещими нотами. Но как раз эта отверженная безлюдность и привлекала сюда бродяг со всего побережья, оседавших в местной «коммуне», словно жуки на навозной куче, кто на пару дней, кто на месяц, а кто на долгие тупые годы.
Травка, пиво, кокс, секс.
Безотказные девочки «санитарки» и навязчивые толстозадые мальчики губошлепы.
Длинноволосые бородатые парни с гитарами на широких ремнях и с кнопочными ножами в специально подшитых поясных карманах застиранных джинс.
Ежедневные шастанья пьяными компаниями по океанским пляжам – в поисках сомнительных приключений и случайной поживы.
Пальмы, ослепительное солнце, смачная синева на горизонте, шикарные виллы у самого берега, видевшиеся с высоких дюн бумажными японскими фонариками, плывущими по золотисто-сизым предзакатным волнам в блаженной нирване.
Редкие наезды в город, на «работу», в надежде обчистить намеченный заранее пустующий домик или настрелять немного деньжат с прохожих на оживленном перекрестке «приличного» квартала.
Попрошайничество, нагло замаскированное хоровым пением под гитару и распродажей под шумок красочных томиков кришнаитской литературы…
Я прожил среди этих мелких воришек, наркоманов и пидерастов больше двух лет.
И если бы не вспоротые в пьяной драке кишки, когда меня прежде милосердно повезли в город, к врачу, а после, испугавшись, выпихнули из машины в полной отключке подыхать в придорожной канаве, неизвестно еще чем бы я кончил.
Вернее, очень даже известно: я к тому времени был уже одним из них – законченным придурком без прошлого и будущего.
А так – судьба мне подарила еще один шанс.
Меня спасла болонка по кличке Ми-ми, которой, в тот счастливый для меня и злополучный для ее хозяйки поздний вечер, приспичило пописать.
Машина мчалась на скорости девяносто миль в час. Андриана Кейт, совсем молоденькая, но уже популярная стриптизерша спешила по вызову на виллу одного из своих богатых дружков. И вдруг Ми-ми, ее неразлучная подружка, сидевшая до этого чинно на переднем сидении, начала скулить и вертеться. Сначала Эндрю, решив, что подружку укачало, дала собачке пастилку, которую та неохотно лизнула и обиженно выплюнула, потом девушка попробовала взбодрить ее куском бисквита, но чистоплотной Ми-ми было уже невтерпежь – и она красноречиво заскреблась в стекло дверцы, встав на свои художественно стриженные белоснежные лапки. И как только дверца распахнулась, бросилась к ближайшей канаве, в которой я как раз исходил последней кровью.
И не смейте мне после этого доказывать, что чудес на свете не бывает, а все заранее расчислено божественным провидением! Бога, возможно, и нет вовсе. Но чудеса – случаются. Чудо и для Бога – чудо. Если он все же где-то как-то существует.
Разве мое спасение не было чудом? Ведь