Короля играет свита. Елена Арсеньева
что ли, – вспомнил Алексей недавно услышанное от того же Бесикова словечко, – ну, вроде бы покойный своей смертью упокоился. Можно было хоть подушки убрать от лица...
– А вы почем знаете, что лицо его было закрыто подушками, коли, как уверяете, не имеете к делу никакого касательства? – с неожиданным проворством, опередив даже проныру Бесикова, подскочил со стула Варламов, приблизив свое толстощекое лицо к лицу Алексея, и вдобавок грозная тень Дзюганова на него надвинулась, и Бесиков, конечно, в стороне не остался, и Алексей почувствовал себя так, словно это его, а не бедного дядюшку задавили, «доступ воздуху прекратив в пути дыхательные».
– Позвольте! – пискнул он. – Откуда я знал? Так ведь вы же сами мне об том сказали!
– Вот уж нет! – Бесиков даже ладонь вперед выставил. – Я сказал лишь, что его завалили подушками, умертвив таким образом, однако вполне могло статься, что затем убийцы убрали орудия убийства от лица жертвы. Вы же, молодой человек, себя выдали, в точности описав, как выглядел труп, когда он был обнаружен камердинером покойного, Феоктистом Селиверстовым.
– Вот те на! – изумился Алексей. – Никакого Селиверста Феоктистова...
– Феоктиста Селиверстова! – уточнил Бесиков.
– Да какая разница? Никого я и в глаза не видел! Никого совершенно в доме не было, кроме меня!
– И этим вы воспользовались, не так ли? – значительно кивнул Бесиков. – Что же до камердинера, то его действительно не было в момент совершения убийства, он воротился позже. По его словам, нынче господин Талызин ждал к себе какого-то гостя. Означенный Феоктист Селиверстов приготовил легкие закуски (он также исполнял у генерала обязанности кухмистера) и сервировал стол, ну а потом хозяин позволил ему навестить его, Феоктиста, извините за выражение, пассию, которая служит в горничных у госпожи Федюниной, проживающей в собственном доме на Литейном. Камердинер отсутствовал около трех часов и за это время успел лишиться своего хозяина. Возвратясь, он увидел на столе следы пиршества, поднялся во второй этаж разузнать, нет ли у генерала каких-то пожеланий, и тут, к своему изумлению, обнаружил вас, спящего мертвым сном на диване. Отчаявшись добудиться, прошел в спальню, где и нашел своего хозяина, воистину спящего мертвым сном. Ну что Феоктисту Селиверстову еще оставалось делать, как не полицию вызывать? Он и вызвал нас...
Алексей слушал его, нервно тиская руки, а мысли бежали в голове одна быстрее другой. Словно уловив их, Бесиков высоко заломил бровь:
– Небось станете нам голову морочить, уверяя, что убийцей дядюшки сделался тот человек, коего он ждал к столу, накрытому Селиверстовым? Ну что ж, это могло быть неплохой вашей уверткою. Однако все против вас, любезный. Этого господина мы знаем. Они с покойным Талызиным были большими приятелями, поскольку оба вместе так или иначе приложили руку к изменению государственного строя Российской империи. – Бесиков криво усмехнулся, Варламов покачал головой, и только бурая рожа Дзюганова оставалась