Реставратор птичьих гнезд. Елена Ленковская
обязательные будки общественных уборных. В такой же дикарской раскраске. Общественные сортиры в стиле «вырви глаз». И так вдоль всей трассы…
– Что? Заметил? Вот такие у нас теперь остановки. Видишь, как отремонтировали? Денег на современный дизайн выделили. Областная программа по благоустройству – не шуточки…
Герка ёрзал в кресле. Так и распирало отпустить что-нибудь колкое. Это современный дизайн? С дуба они тут все рухнули, что ли? На одном из туалетов он увидел пляшущих медведей. Ладно, это ещё куда ни шло, они хотя бы ироничные. Медвежий хип-хоп в полный рост. А может, медвежья болезнь? Актуально, кстати, для сортира… Но пчёлки-то эти лупоглазые!.. Таких обычно в детских районных поликлиниках на стенках рисуют… Они ж вообще ни в какие ворота! Детская переклиника в чистом виде.
– Скоро и в нашем «дальнем углу» остановки в соответствующий вид приведут. Есть и у нас там свой дизайнер, один на весь район. Но уж я его попросил, чтоб без пчёлок! – сказал, смеясь, Игорь в ответ на ехидную улыбочку Герки.
Герка расхохотался. Они поняли друг друга. Игорь ему определённо нравился.
Дальше ехали молча. Трасса дымилась от жары. С жёстким шорохом улетал под бампер белый пунктир разметки. По обе стороны дорожной ленты простирались необъятные поля. Над ними высился, звеня, упругий, парашютом вздувающийся в космическую бесконечность купол – небо.
Свод, пространственная конструкция, выпуклая оболочка. Гудит, вибрирует, натянута туго. Стрела подъёма одиннадцать тысяч метров. Или больше. Примерно на этой высоте авиалайнеры летят. Вот это свод, вот это архитектоника, вот это масштаб!
Кондиционер у Игоря барахлил, а зной всё усиливался. Сгустившийся воздух дрожал, обтекая капот и стёкла, словно горячий душный кисель. Нельзя было открыть окно без опаски, что он вместе с мухами не вольётся в салон машины.
Игорь пошарил в бардачке, привычным жестом сунул в автомагнитолу флешку, не глядя, коснулся нужных кнопок. У него были чуткие пальцы музыканта. Герка вспомнил папин рассказ про вокально-инструментальный ансамбль и прочие свадьбы, но расспрашивать об этом пока не решился. Как, впрочем, не стал интересоваться, есть ли там, в деревне, какие-нибудь музыкальные инструменты.
Зазвучала музыка. Не гитара, как почему-то ожидал Герка, нет, виолончель. Это была мелодия из какого-то фильма (из какого, Герка не знал), невероятно, пронзительно прекрасная.
Виолончель тосковала, будоражила, звала. Её тягучие, напряжённые, пробирающие до дрожи звуки были похожи на тёмный густой мёд, льющийся из склянки. Им осторожно вторили низкие, мягко крадущиеся вслед шаги фортепианных аккордов. Тёплая, печальная и томительная, эта музыка словно вытягивала из самой глубины души тоску, и та преображалась, ширилась, становилась прекрасной поэзией…
А потом мелодия пошла вверх, всё выше, выше, мощнее. И вот уже легко колыхались где-то там, внизу, светлые фортепианные всплески, а Герка парил и парил в расширяющейся вселенной, нет, он сам был ею…
Глава восьмая
Скользкий