Город. Сборник рассказов и повестей. Клиффорд Саймак
тебя заберет».
Такой подход у человека. Он чего-то не может понять. Не может увидеть. Не может пощупать. Не может проверить – значит, этого нет. Не существует. Значит, это призрак, вурдалак, гоблин.
«Тебя гоблин заберет…»
Так проще, удобнее. Страшно? Да, но при свете дня можно про них забыть. И ведь они тебя не преследуют, не донимают. Если очень постараться, можно внушить себе, что их нет. Назови их призраками, гоблинами, и можно даже посмеяться над ними. При свете дня.
Горячий шершавый язык лизнул подбородок Вебстера, и Эбинизер заерзал от восторга.
– Ты мне нравишься, – сказал он. – Дженкинс никогда меня так не держал. Никто так не держал.
– У Дженкинса много дел, – ответил Вебстер.
– Конечно, – подтвердил Эбинизер. – Он сидит и все записывает в книгу. Что мы, псы, услышали и что нам нужно сделать.
– Ты что-нибудь знаешь про Вебстеров? – спросил человек.
– Конечно. Мы про них все знаем. Ты тоже Вебстер. Мы думали, их уже не осталось.
– Остались. И один все время здесь был. Дженкинс тоже Вебстер.
– Он нам никогда об этом не говорил.
– Еще бы.
Дрова прогорели, и в комнате стало совсем темно. Язычки пламени, фыркая, озаряли стены и пол слабыми сполохами.
И было что-то еще. Тихий шорох, тихий шепот, вобравший в себя нескончаемые воспоминания и долгий ток жизни – две тысячи лет. Дом, который строился на века – и простоял века, который должен был стать родным очагом – и до сих пор остается родным. Надежный приют, который обнимает тебя теплыми руками и ревниво прижимает к сердцу.
В мозгу отдались шаги – шаги из далекого прошлого, шаги, отзвучавшие навсегда много столетий назад. Поступь Вебстеров. Тех, которые ему предшествовали, тех, которым Дженкинс прислуживал со дня их рождения до смертного часа.
История. Его окружала история. Она шелестела гардинами, стлалась по половицам, хоронилась в углах, глядела со стен. Живая история, которую чувствуешь нутром, воспринимаешь кожей, – пристальный взгляд давно угасших глаз, вернувшихся из ночи.
«Что, еще один Вебстер? Дрянцо. Пустышка. Выдохлась порода. Разве мы такими были? Последыш».
Джон Вебстер поежился.
– Нет, не последыш, – возразил он. – У меня есть сын.
«Ну и что из того? Сын, говорит. А много ли он стоит, этот сын…»
Вебстер вскочил с кресла, уронив Эбинизера на пол.
– Неправда! – закричал он. – Мой сын…
И снова опустился в кресло.
Его сын в лесу – играет луком и стрелами, забавляется.
«Хобби», – сказала Сара, прежде чем подняться в Храм, чтобы сто лет смотреть сны.
Хобби. А не деятельность. Не профессия. Не насущная необходимость.
Развлечение. Не настоящее занятие. Ни то ни се. В любую минуту брось – никто даже и не заметит.
Вроде изобретения разных напитков.
Вроде писания никому не нужных картин.
Вроде переделки комнат с помощью отряда шальных роботов.
Вроде составления истории, которая никого не интересует.
Вроде игры