Состояние – Питер. Ринат Валиуллин
в частности, в важнейшем из них, в кино – широкоформатно и полнометражно. По фильмам видно, «кина» хорошего нет, и пока не будет. «Нам никогда не достичь даже 3D, потому что наше кино сегодня – это две семейные династии(2D)», – смеялась Фортуна. «Династии, кумовство – это то, что тормозит развитие общества и делает из него толпу, а из искусства – корм. На толпу можно варить одно блюдо, главное, кетчупа побольше, она неприхотлива. Фастфудом можно заткнуть ей глотку».
Какая же она умная, Фортуна, часто кажется, что умнее меня, если бы не глупости, которые иногда себе позволяла. Тогда я успокаивался. Я – ум и умение, она – ум и безумие.
Хорошо, что есть Интернет… – это те, с кем я Вконтакте, в связях, прочных и порочных. Там много лишнего, но по крайней мере есть выбор. Фортуна научила меня время от времени отключать все навигаторы и поисковики, чтобы не чувствовать себя приложением, чтобы общаться без лишних телодвижений на сигналы мобильной среды. А то ведь невозможно поговорить – сидишь и дергаешься на всякую ерунду. Звуки эти будто разряды переменного тока, то отрицательные, то положительные. И все, что ты ощущаешь в итоге – нет стабильного напряжения.
Душе угодно общение вживую, она – антрополог. С ее подачи я мнил себя психологом, интересен был один вид человека – современный. Современный – это состояние души, состояние ума, насколько они богаты. Именно богатство определяет их независимость от возраста и от пола. Современный человек не имеет возраста, потому как живет сейчас.
А сейчас на часах без пятнадцати осень и это немного гложет. В отношениях существует четыре времени года: влюбленность, любовь, привязанность, зависимость. Первые два, как весна и лето, там и надо оставаться как можно дольше, иначе потом придется доставать из кладовки теплые вещи. Женщина должна быть нежна, это лучшее, что она может подарить мужчине. Он себе этого никогда не подарит. В мире много вещей, которые вызывают привыкание: наркотики, алкоголь, сигареты, Интернет, видеоигры, татуировки, эмоции, секс, даже работа. Но самая дурацкая из моих зависимостей – жена. Куда я без нее. А самая главная – жизнь. Без нее тоже никуда. Привяжешься к ней и пиши пропало. А писать, значит стать писателем. А Фортуна не хочет, чтобы я был писателем, потому что, как всякий творец, начну ее писать, выпускать в свет ее не выспавшихся бабочек и остроумных тараканов. Я понимаю ее сомнения, если книга выйдет в печать, то печать высушит насекомых. От них останутся только чучела в рамках. Таких я видел как-то на кухне у своих друзей. Под этой стеной они каждое утро пили чай, обедали и ужинали. Странное ощущение, когда ты начинаешь видеть все недостатки, все лапки, все усы давно минувших тараканов и бабочек. С другой стороны – есть о чем поговорить, поспорить, поругаться и, главное, помолчать.
Моя жена называет меня красивым, в такие минуты мне кажется – она мне льстит. Но когда она называет меня уродом, я тоже не верю.
У меня нет в голове четкой картины мира, но я видел фотографии Земли из