Серебряные колокольчики. Андрей Красников
3
Музыка становится все настойчивее. Кажется, что невидимый виртуоз играет совсем рядом. Чуть дальше, там, где стоят палатки, виднеется движение. Наш лагерь постепенно просыпается, наверное разбуженный непонятной мелодией.
Я все так же стою на пригорке. Тревога все еще кружит вокруг меня, но уже не так сильно. В конце концов, ничего страшного не происходит… Пока не происходит…
Порыв ледяного ветра заставляет меня съежиться и обхватить плечи руками.
Мне кажется, будто небо в той стороне, где расположен город, начинает светлеть.
Флаер аккуратно приземлился во дворе какого-то мрачного серого здания. Я, будучи единственным пассажиром, спустился по трапу на бетон, отошел в сторону и осмотрелся. Замкнутое внутреннее пространство, расчерченное разнообразными кривыми линиями. Вокруг – стены, пестрящие черными провалами окон. И ни души вокруг меня. В наступающих сумерках это все выглядит достаточно тревожно.
Колыхнув мне волосы потоком воздуха, флаер ушел ввысь. А я, тяжко вздохнув, отправился вперед, туда, где виднелась дверь, освещенная парой непритязательных фонарей.
Меня так никто и не встретил, пока я наискосок пересекал двор. За дверью тоже никого не было – лишь коридор, уходящий куда-то вглубь. Я отправился вперед, туда, откуда слабо доносились голоса.
Искомое помещение оказалось третьим слева. Я пару раз стукнул, дождался разрешения войти и открыл дверь.
В небольшой, скудно обставленной комнате работал телевизор и разговаривали два человека, одетые в полицейскую форму. Незнакомые.
Старший, с капитанскими погонами, глянув на меня невыразительным взглядом, кивнул, указал на стоящее в углу кресло и снова отвернулся к коллеге. Я, не говоря ни слова, уселся в кресло и приготовился ждать.
По новостям крутили ролик, на котором остатки орбитальной станции падают в пригороде столицы. В первое время, как я знаю, правительство попыталось придержать это видео, но потом просто махнуло рукой. Очень сложно спрятать то, что видело миллионы людей.
Объятая огнем, разваливающаяся в полете махина размером с небольшую гору с кажущейся медлительностью спускалась с небес. У оператора немного дрожали руки, и то и дело прорезались матерные комментарии, но видно картину было хорошо.
Километр до земли, пятьсот метров, сто… Касание. Вверх взвиваются клубы огня и пыли, дома, попавшие под ударную волну, разлетаются, как щепки… Оператор опять вопит что-то нецензурное, а затем ударная волна доходит и до него – картинка летит кувырком, останавливаясь через несколько секунд на кадре с небом. Видео заканчивается.
– Вот суки, – с ненавистью произнес один из полицейских, рассматривая экран.
Я промолчал, не имея понятия, до какой степени они осведомлены обо мне. Если они считают меня Кристофером Альт, то было бы весьма глупо высказывать солидарность и вообще вступать в разговор.
В коридоре раздались шаги, и в комнату зашел еще один полицейский. Мельком глянул на коллег, повернулся ко мне и мотнул головой – мол,