Время свинга. Зэди Смит
сиденье впереди, пока тот, кто там сидит, не обернется.
– Так, хватит уже, – все время бормотала мать Лили, но никакой власти над нами у нее не было – казалось, ее угомонило лишь собственное смущенье. Она не хотела, чтоб мы шумели, но в то же время не могла заставить себя произвести необходимый шум, чтобы мы шуметь перестали, и как только Трейси это поняла – а заодно поняла, что у матери Лили нет намерения ее стукнуть, или отругать, или выволочь из зала за ухо, как поступили бы наши матери, – ну, тогда, в общем, она себя почувствовала вполне свободно. Весь фильм она не прекращала его комментировать, высмеивая сюжет и песни и описывая, как именно повествование во многих местах люто отклонялось бы от видения как Киплинга, так и Диснея, окажись она на месте кого-либо из персонажей или всех сразу.
– Будь я той змеей, я бы пасть открыла и схавала б этого дурака одним махом! – Или: – Если б я была этой обезьяной, я б этого мальчишку убила, только б он у меня дома очутился! – Прочих гостей вечеринки эти вмешательства приводили в восторг, и я смеялась громче всех.
После, уже в машине, мать Лили попробовала завязать цивилизованную беседу о достоинствах фильма. Некоторые девочки сказали что-то хорошее, а затем голос подала Трейси, опять сидевшая в самом заду – я нелояльно переместилась на второй ряд:
– Как его там – Маугли? Он на Куршеда похож, а? У нас в классе. Правда?
– Ага, похож, – отозвалась я. – Вылитый Куршед у нас в классе.
Мать Лили проявила преувеличенный интерес – повернула голову совсем назад, когда мы приостановились у светофора.
– Вероятно, его родители из Индии.
– Не-а, – небрежно ответила Трейси, отвернувшись и глядя в окно. – Куршед – паки.
До самого дома мы ехали в молчании.
Там был торт, но скверно украшенный и домашний, и мы пели «С днем рожденья тебя», но потом нам оставалось еще целых полчаса до того, как нас заберут родители, и мать Лили, этого вовсе не планировавшая, зримо встревожилась и спросила, чем мы хотим заняться. В двери кухни я видела долгое зеленое пространство, заросшее лозами и кустами, и мне очень хотелось туда выйти, только это было исключено: слишком холодно.
– А сбегали бы наверх да поисследовали, что там, – будет у вас приключение? – Я видела, насколько Трейси поразило это предложение. Взрослые обычно говорили нам «ни во что не впутываться» и «сходить найти, чем заняться» или «пойти и принести какую-нибудь пользу», но мы не привыкли к тому, что нам говорят – велят! – устроить себе приключение. То была фраза из совершенно другого мира. Лили – неизменно обходительная, всегда дружелюбная, такая добрая – отвела всех своих гостей к себе в комнату и показала нам игрушки, старые и новые, все, что нам нравилось, не проявляя ни единого признака скверного настроения или жадности. Даже я, раньше бывавшая у нее дома всего раз, умудрялась больше собственничать насчет игрушек Лили, чем она сама. Я ходила и показывала Трейси всевозможные радости