Маргарита Бургундская. Мишель Зевако
пальцем ноздрю, улыбнулся уже во весь рот и покачал головой. Выглядел он столь же комично, сколь и пугающе. Неподвижный, он напоминал кота, учуявшего мышь. Его безмолвный смех заставил бы содрогнуться любого из смертных. Он думал:
«Она здесь, наша дорогая малышечка. Хе-хе!.. Вот и попалась! А ведь можно подумать, что это действительно мышка скребется… Но к чему так стучать?.. Гм!.. Не так сильно, моя прекрасная мышка, святыми ангелами заклинаю, не так сильно, не то я вас услышу… Она, верно, стучит, чтобы позвать эту достойную женщину, и так как не получает ответа и не слышит никакого шума, то полагает, что спасена… В этот момент она говорит себе, что в доме уже никого нет… и что она может высунуть наружу кончик носа… сейчас ее изящная ручка ощупывает стену тайника в поисках лаза… вот уже и доски затрещали, а я тут как тут! Никогда еще так не забавлялся… А вот и она!»
Следующее мгновение было ужасным. Несчастная мышка – то есть Миртиль – действительно открыла дверцу тайника. И тотчас же взгляд ее упал на Маленгра, который, стоял посреди лаборатории с приложенным к ноздре пальцем, вытянутой шеей и широченной улыбкой на худом лице. Неподвижный, комичный, безобразный, он так и пожирал ее глазами! Девушка вздрогнула, даже не попытавшись бежать, даже не вскрикнув, – так мышка поднимает лапки, когда чувствует, что на нее вот-вот обрушатся когти кота.
– Эй! – проговорил Маленгр голосом нежным и насмешливым.
Миртиль опять вздрогнула. Резкость и грубость какого-нибудь солдафона и то напугали бы ее меньше, чем эта улыбка и этот голос.
– Давайте, прекрасное дитя, выходите, – продолжал Симон Маленгр. – Выходите… Разве вы не видите, что я вас жду?..
Бедняжка, словно загипнотизированная, еще несколько секунд не могла пошевелиться от страха. Но так как под этой девственной грудью билось отважное сердце, Миртиль преодолела минутную слабость, вызванную внезапным появлением незнакомца. Совладав, пусть и не без труда, с бившей ее нервной дрожью, девушка выбралась из своего укрытия и шагнула навстречу Маленгру.
– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Как вы вошли?
– Гм! Как я вошел? Да через дверь, мое прекрасное дитя, через дверь! Так ведь обычно входят в дом нормальные люди? А что до того, что я здесь делаю, то, как видите, просто стою и смотрю. По правде сказать, я ждал вас. Мне было приказано вас подождать.
– Приказано? – пролепетала Миртиль.
– Бог ты мой, да, когда мы прибыли сюда, то начали с того, что арестовали эту славную женщину, которая…
– Арестовали?! – проговорила Миртиль, бледнея. – Но почему? Какое преступление она совершила?
– Это мне неизвестно, клянусь всеми святыми, это мне неизвестно. Вот только она была арестована, а мне было приказано ждать вас, что я и сделал. Так-то вот!
Две слезинки сбежали по бледным щекам девушки, которая прошептала:
– Мать Буридана арестована!.. Бедная добрая матушка, которую я успела уже полюбить и которая так хорошо ко мне относилась!..