Елена Ивановна Рерих. Письма. Том I (1919–1933 гг.). Елена Рерих
в его решениях, и такая же параллель должна будет быть проведена в будущем Логв[аном] в Америке. Во всех решениях Ф[уяма] подчинен Вл[адыке]. Во всех решениях мы подчинены Ф[уяме]. По отъезде Ф[уямы] все решения действий принимает на себя Логв[ан]. Цепь должна быть охранена. Родной Логв[ан] в сердце найдет решение. Ведь символом «Направляющего» всегда было сердце! Кто любит власть, тому Вл[адыки][268] никогда не дадут ее. Милый Логв[ан], шлю мою любовь, зная преданность его сердца.
Милому Авир[аху] скажу – пусть не умолчит, где нужно сурово сказать. Пусть смело выражает, что чувствует, защищая дела и имена Уч[ителя] и земного Гуру, помня, как скорбит Вл[адыка][269], когда мужчина лишен своего лучшего украшения – мужества. Без мужества нельзя подняться на следующую ступень. А ведь она близка. Милый А[вирах], сердце мое близко Вашему!
Модр[е], доброму вестнику, прежде всего следует наблюдать за точностью срока и исполнения в передаче вести. И всюду вводить порядок. Эти первые ступени дисциплины духа необходимы для продвижения. Ведь ее высокие творческие качества, ее чуткость к красоте легко могут вознести ее на высокие ступени, и негоже, чтобы эти недочеты подрезали крылья ее духа. Модрочка, любимая, поноси простой камешек как сокровище мира!
Моя родная Радночка, сердце мое говорит сердцу твоему[270]. Страж верный должен следить, чтобы Имя Учит[еля] и земного Гуру охранялось от поношения, чтобы никто не злоупотреблял словами Уч[ителя] и земного Гуру. «Нужно Имя Уч[ителя] держать высоко, Гуру дан для почитания, для продвижения, для объединения, для построения. Бережливость к словам Гуру земного есть понимание Учения. Злоупотребление словами Гуру равняется предательству»[271]. Страж верный охраняет Облики[272] Уч[ителя] и земного Гуру, ибо эти понятия как священные утверждены в цепи Иерархии.
Соф[ью] Мих[айловну] прошу всегда[273], где заметит проявление сомнения или же подозрения, немедленно напомнить, как опасно двойственное мышление, рассекающее сознание и тем останавливающее устремление, которое есть источник жизни, залог продвижения и успеха дел. Крылья подозрений несут человека в бездну, из которой трудно подняться, и потому С[офья] М[ихайловна], усмотрев эту пагубную психозаразу, немедленно подымет знамя доверия, на котором будет начертана любимая формула Владык – «Доверие до конца!» В этой творческой формуле все счастье, все достижения и все возможности. Соблюдением этого принципа пересоздается мир. Шлю сердечный привет. Я помню, как просто и с каким доверием С[офья] М[ихайловна] подходила[274] к Учению, и это единый правильный путь!
Теперь, любимые, еще один общий и особо верный[275] совет. Следует помнить, что, применяя эти советы к себе, нужно явить сугубую суровость, но для брата найти глаз добрый. Завет Вл[адыки][276] – суровость к себе и открытое сердце к брату. Лишь глаз добрый творит. Помните, родные, как Вл[адыка] всегда указывал[277] прикладывать Учение прежде
В другой редакции письма внесено исправление:
В другой редакции письма: как
В другой редакции письма фраза вычеркнута.
Запись в дневнике от 7 октября 1929 г. (в другой редакции) // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Вр. № 1406.
В другой редакции письма:
В другой редакции письма:
В другой редакции письма:
В другой редакции письма слова «и особо верный» отсутствуют.
В другой редакции письма внесено исправление:
В другой редакции письма: