Космос – моя работа. Записки конструктора.. Борис Чернятьев
сходились, хотя дома находились на разных улицах. В заборах были одним нам известные проходы, что позволяло ходить друг к другу, не выходя на улицу. Из девочек в нашу компанию входили Нина Воронина и Катя Бледных. Нина была приёмной дочерью маминых давнишних знакомых, тоже парикмахеров, и жила она в одном доме с Геной Дёминым. Катя была Нинина подруга, жившая в двухэтажном доме, напротив, по Октябрьской улице. Летом нашим любимым занятием была игра в прятки, зимой катание на санках.
Пожалуй, самым близким другом тех лет был Толик Бессонов. Дом его располагался через дом от меня по улице Урицкой, однако, забор между участками был общим. Это был частный дом, принадлежащий деду Толика. У деда было три взрослых сына. Двое из них Аркадий и Леонид жили с семьями вместе с дедом. Аркадий жил во дворе дома во флигеле. Леонид – в одном доме с дедом. Третий-Володя жил в Москве и работал на авиационном заводе. Когда я поехал в 1951 году в Москву поступать в Московский авиационный институт, он был моим первым советчиком и оплотом в Москве.
Дед Толика был «гробовых дел» мастер и превосходный маляр. Этим делом он занимался ещё до революции. Между нашими домами был большой сарай, в котором ранее, по рассказам, размещалась «гробовая лавка». Этот сарай для меня был таинственным. Особенно меня пугал гроб, который дед приготовил для себя заранее (впоследствии его на самом деле в нём и похоронили). Там же располагалась мастерская по приготовлению и хранению краски и малярных кистей. Особый интерес вызывала у меня ручная механическая краскотёрка. Ручку этой краскотёрки мы с Толиком по очереди крутили.
Тогда же я научился у деда Толика варить олифу из натурального льняного масла. Наука эта мне потом пригодилась, когда в 1946 году потребовалось красить пол в нашей комнате. По этому случаю я решил сварить олифу сам. Варка олифы – это большое искусство, варить надо было на медленном огне вне дома, до тех пор, пока не будет сворачиваться в трубочку гусиное перо. Олифа получилась на славу очень качественная, а краска на её основе очень прочная. Пол в полной сохранности простоял долгие годы. Во всяком случае, соседи, поселившиеся в нашей комнате после отъезда в 1962 году моей мамы на постоянное место жительства ко мне в Подлипки, его перекрашивать не стали.
Толик был сыном Леонида. У него была чудесная бабушка, которая нас страшно любила и, чем могла, баловала.
По-разному сложилась судьба моих детских друзей. С Толиком Безсоновым мы вместе пошли в 1-й класс 1-й школы, но попали в разные классы: он в 1-й А, а я в 1-й Б. Впоследствии оказалось, что я – единственный ученик, поступивший в 1941 году в 1-й Б и закончивший в 1951-ом 10-й Б. Все остальные ученики сменились. У Толика с учебой не получалось, он начал отставать и учился по два года в каждом классе. Едва осилив 4 класса, учебу закончил. Впоследствии он погиб на Вятке глубокой осенью, задохнувшись угарным газом от буржуйки в кубрике баржи, на которой работал шкипером.
Валик Топоров от нас переехал на второй этаж деревянного дома на Советской улице против нынешнего «Микрометра»