«…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник). Игорь Агейчев
смогут душам предложить,
Тем, что уходят, улетают?
Всесильной памяти кусок,
Листок со строчками прощанья…
Чуть больше стал я одинок,
Бледнеют жизни обещанья.
Сложнее верить мне, что учишь.
Пустое… Тень сомнений, сгинь!
Ты, Боже, забираешь лучших,
Чтоб худшим не облегчить жизнь.
Год
Секундой кажется мгновенье,
А год – осколком Бытия,
Его немое протяженье,
Боюсь, не осознал лишь я…
Он будет упомянут в книгах,
В скрижалях, в чьей-нибудь мольбе,
В невыразительных обидах,
И в трижды сломанной судьбе.
Год замер, словно в ожиданье,
Ему так стыдно уходить,
Не хочет быть воспоминаньем,
Не хочет. Он не хочет быть.
Его судьба – не есть примета,
Ни в чем сей год не виноват,
Но как же хочется ответа,
И время повернуть назад.
Как же мила ты мне, Отчизна!
Как дорог шелк твоих тревог
За нас, сынов твоих, капризных,
Всегда найдешь им уголок.
Возвращение
Поэту не нужна ни слава,
Ни муза под его окном,
И ни к чему ему забавы
И солнце знойным летним днем.
Ему и не за чем стыдиться
Ту, что скорей спешит обнять,
Поэту нужно лишь влюбиться,
Чтоб что-то дельное сказать.
Чтобы желать, и не бояться,
Чтоб, пересиливая страх,
Остаться, на века остаться
В ее нечаянных слезах.
Чтобы бороться, не стесняясь,
Не за мгновенье, не за жизнь,
Чтобы любовь свою читая,
В ее душе смерть пережить.
И вот тогда соединятся
В их душах все, и даже страх,
И радость Богу поклоняться,
Добро улыбок на губах.
Тогда, тогда поэт очнется,
Не станет в нем ни капли лжи,
Всегда обратно он вернется,
Ты лишь «Зову» ему скажи…
Бури благородны
Литыми небесами,
Холодными шагами,
Как будто бы босыми
Шел южными ветрами.
Зачем штормит удача?
Владелица невежд?
Зачем злой рок гнет мачту,
Наместницу надежд?
Зачем я улыбаюсь,
Так радуюсь, так плачу?
Ведь так я жить стараюсь,
И так люблю отдачу.
Наверное, я верю.
Я радуюсь штормам.
Штормами счастье мерю,
Не веря лишь умам.
Лишь бури благородны,
В них властвует игра,
В них есть всегда порода,
И им всегда пора…
Маска простака
Снимите маску мне шута,
В ней обречен на убежденья,
Да и влюбленного – не та,
Ну что в ней, кроме огорчения.
Снимите маску сластолюбца,
Ни разу не был власть я люб,
Уж точно не