Тень, ведомая Богом. Светлана Журавская
быть, и в этом я помогу тебе… Во время битвы решающей уведи свое войско с поля… – зачитал вслух несколько строк Лазарь и не мог глазам своим поверить. Глянул на Бранковича, тот заметно побледнел.
– Он дружбу с сыном султана водит, господарь, и твое место занять хочет…
– Молчи, Милош! – пытался взять себя в руки Вук. – Господарь! – бросился в ноги к царю витязь. – Сам Милош это письмо написал, не будут турки на сербском писать! Раздор он послан турками в наши ряды внести! А верность моя тебе и Сербии не знает преград!
– Целуй крест, коли правду говоришь! – протянул ему крест Лазарь, не в силах понять суть происходящего. Бранкович бросился целовать крест. Обилич недовольно покачал головой.
– Не было еще случаев, чтобы от поцелуев грешных крест рассыпался, – тихо проговорил князь. – И сейчас не будет. Вы мне не верите, а поцелуям Иуды как себе доверяете… И завтра уведет он войско свое, и проиграем мы, и останемся под турками ходить, покуда Бог другого не пожелает. – Обилич надел шлем, и облик его стал грознее прежнего.
– Поди прочь с глаз моих, – ответил царь. – Не рады тебе боле, изменнику.
– Завтра узнаете, что я Мурада убил, тем верность Сербии и вере нашей доказал. А он, – Милош кивнул на Бранковича, – навсегда предателем останется, пусть и на престоле сербском.
Князь Обилич вышел из шатра царя и направился к своему войску. Отыскал своего верного друга и соратника – Тихомира.
– Слушай меня, – тихо начал князь, – не быть тебе завтра на поле Косовом. Возьми сына моего и езжай с ним подальше от сих земель. Умри, но жизнь ему сохрани. В янычары я его не отдам, и рабом он ходить не будет.
– А жена твоя, Оливера, а дочери твои? Неужто их сберечь не хочешь?
– Оливера позаботилась о них заранее, туркам они не достанутся. Сама же она решила подле отца остаться. И так тому и быть. Мне Луны больше не увидеть и смеха ее больше не услышать. Прощай, друг!
– Прощай и ты! Знай, что никогда в твоей верности Сербии не сомневался ни я, ни кто-либо из воинов твоих! – бросил ему вслед Тихомир, радуясь в глубине души, что князь не обернулся и не увидел проступивших слез.
Несколько человек видели, как Милош попрощался с сыном, обнял его, прошептал что-то на ухо и покинул расположение сербских войск. Видели, как он безоружный пошел в сторону турецких шатров. Луна в ту ночь видела Милоша Обилича живым в последний раз.
Когда все стихло в лагере Лазаря, царь долго не мог уснуть. Он долго ворочался, пытаясь отогнать печальные мысли. Царь не верил в предательство Милоша, да и в то, что Бранкович может так с ним поступить, тоже не верил. Но больше всех забот заботила его судьба Сербии. В глубине души он понимал, что победить им не удастся. С этой тягостной мыслью он провалился в забытье. И приснилось ему, что идет по полю Косову, кругом тела воинов его, военачальников. Знамена их лежат в землю втоптанные, кровью обагренные. Шатры турок вдалеке, как в огне. И вдруг царю является Богородица. Она в сиянии теплого света приближается к нему и говорит:
– У тебя, царь, есть два пути.