Сквозь вещий шум дубрав. Марина Котова
потрясающая красота возникает и при описании Дмитровского собора. Но эта красота принадлежит другому времени – времени духовного подъема и расцвета Руси. Казалось бы – сам белокаменный резной собор настолько прекрасен, что куда уж нам, немощным, тягаться в описаниях с этим белокаменным дивом! Но вот ведь – рискнула, и родилось поэтическое чудо красоты:
Давид – порыв, идущий сквозь, поверх,
Всей грудью – птицей, жаждущей паренья,
Века не опуская тяжких век,
Вдыхал морозный воздух вдохновенья.
По насту камня, скорлупы белей,
Из зарослей, из синей дебри мифов
Шла вереница чудищ и зверей,
Чтоб трону Псалмопевца поклониться.
…
И мне бы ввысь! Была ли так легка?!
О звонкий гул серебряного вздоха!
Собор сиял. Смеялись облака.
Плясало солнце красным скоморохом.
Не стоит и, собственно говоря, не хочется искать в этом стихотворении каких-то глубинных философских подтекстов. Тут, скорее, важен порыв вверх, пламень духовного горения, пробужденный стремящимся в горние миры духом наших предков. Потому и красота здесь – только на первый взгляд самоцель, на самом же деле она – образ Царств Божьих, воплощенное в зрительном восхождение к Небесному, взыскующее о творчестве обращение к Богу Творцу, Богу Поэтосу и царю земных поэтов – псалмопевцу Давиду.
Над природой у Котовой – Бог, Богородица, святые. Они плотно вплетены в пространство русского пейзажа, растворены в нем вместе с церквями и старыми городами. Неожиданным и ожидаемым наваждением, вестью о вечном потопе над необозримыми далями Оки возникает Ной: «И сквозь пейзаж знакомый и привычный/ День проступил в слезящейся дали: / Вернулся голубь с веткою масличной./ И Ной узнал: вода сошла с земли». А в городской индустриальный пейзаж с дымящимися трубами и вписанной в него ветхой церквушкой накануне Пасхи ярким метеором врывается ликующая Магдалина – и остается в этом пейзаже навсегда. Образ царя Давида – один из любимых образов Марины Котовой – возникает не только в стихотворении о Дмитровском соборе. Стихотворение «Царь Давид и жабы» – программное для Котовой – написано по русскому апокрифу «Сказание о псалтыри, како написася Давидом царем». И в апокрифе, и в стихотворении псалмы диктует Давиду ангел, но мешают писать жабы, орущие за окном. Давид приказывает разогнать тварей горящей соломой, после чего ему трижды является огромная черная жаба и говорит: «Не дам тебе хвалить Бога, как ты не даешь хвалить мне». Раскаявшийся псалмопевец прекращает преследовать жаб и изрекает слова, долгие века не сходящие с уст человечества: «Всякое дыхание да хвалит Господа».
И певчий тростник шелестел свои думы,
Источник звенел, трепет шел по маслинам.
И то, что казалось назойливым шумом,
Теперь представлялось ликующим гимном.
Все славило жизнь и Творца ее в вышних
На