Не грусти, Мари!. Наталья Узловская
заново изучать друг друга. Я тоже изменилась, хоть и не так заметно, как Изка. Повзрослела, кажется, стала жестче. Ну, не то чтобы жестче, а так, принципиальнее, что ли. Опять же, всю жизнь проходила с длинными волосами, а тут сделала стрижку. Психологи говорят, стрижка меняет женщину не только внешне, волосы, мол, хранят и накапливают информацию, прошлое. Вот я всю свою информацию и оставила в парикмахерской, нужна она мне была…чего я в прошлом-то не видала? Мама сказала: хорошо. И еще сказала: может, тебе глаза подкрасить? Я подкрасила и глаза и ресницы. Вышло неплохо, только неровно сначала. Ну, наверное, такие навыки закрепляются практикой. Изка же научилась краситься, здорово выходит, я тоже научусь. Правда, Изка красивее меня. Намного. И намного интереснее.
Как выяснилось позже, все наши мальчишки предложили Изольде встречаться. Все девять получили отказ и не очень этому удивились. Поняли, должно быть, что отныне недостатка в поклонниках у Изки не будет. А на меня по-прежнему смотрели, как на пустое место, правда, разговаривали уважительно, но все больше об учебе и о футболе. Будто со мной больше и поговорить не о чем. Даже у Аньки-Орбит был мальчик, правда, какой-то жутковатый, весь пирсингованный, с белыми волосами – должно быть, перекисью вытравил. Ждал ее после школы. Анька, отрастившая на голове короткий ежик русых волос, счастливо улыбаясь, брала его под руку. На колоритную панковскую парочку оглядывались на улице.
Только у меня никого не было. До одиннадцатого класса такое положение дел меня нисколько не тяготило и даже устраивало: ничто не отвлекало от уроков, от чтения дома под уютным торшером, в уютном кресле. Но теперь…я не знаю, отчего вдруг, захотелось послать к чертям и кресло и торшер этот драный, захотелось тоже гулять под звездами, целоваться в подъезде, чтоб все было, что обычно бывает: цветы там, свидания… захотелось быть нужной. А еще больше захотелось быть желанной. И все тут.
Да, а с Изкиной компанией отношения у меня не ладились. Пару дней назад подруга познакомила меня с высокой, худой, как жердь, девицей с большим носом и близко посаженными глазами. Девица была с выбеленным лицом, густо подведенными глазами, вся в черном. На шее – египетский анх, символ вечной жизни, за спиной – рюкзак, сделанный в виде гроба. Маленький такой, аккуратный гробик с крестом.
– Это Арвен, – сказала подруга.
Я чуть не фыркнула. У Толкиена принцесса эльфов Арвен своей красотой затмевала звезды, ее имя так и переводится «Вечерняя звезда». Однако, самомнение у барышни… Я приветливо улыбнулась.
– Ты готка? – спросила я новую знакомую.
– Готесса, – со значением поправила она, – ну, и на ролевки езжу.
Я знаю, неформалы любят, когда их расспрашивают о том, почему они стали готами, металлистами, панками, ролевиками, что это значит, и так далее. Ту же Орбит спроси, такого нарассказывает, волосы дыбом. И как они в Макдоналдсе «хавали ништяки», то есть, подбирали то, что оставили недоеденным посетители; и как она с подругой опоздала на последнюю электричку из Москвы и они