Охота на Гитлера. Дмитрий Юрьевич Власенко
и преданности, ласки, заботы, одухотворения, нежности, обожания, страсти, томления и проч. Как было бы хорошо жить с нею, жениться, родить ребенка, маленького такого карапуза, менять ему пеленки, кормить, воспитывать, устроиться на работу слесарем или охранником. И жить нормальной жизнью, без лжи, притворства, картошки в камине и мычания "Интернационала" на двадцать третье февраля. Но что-то держит.
– Герр Шнайдер, позвольте мне остановить вас на минуту, – фрау Бауэр говорила строго, как чиновница из паспортного стола.
– Слушаю вас, – герр Шнайдер приветливо улыбнулся. – Не хотите закурить?
– Нет, спасибо, – фрау Бауэр оглянулась на приоткрытые окна на первом этаже. – Можем ли мы пройтись по двору?
– Да, конечно.
Они медленно направились к парку, фрау Бауэр шла чуть впереди, слева и чуть сзади – герр Шнайдер.
– Я не знаю, что вы подумали обо мне, герр Шнайдер, – строго сказала фрау Бауэр, – мне жаль, что между нами произошло то, что произошло. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
– Понимаю, – кивнул герр Шнайдер.
– Я честная вдова и не имею права рисковать своей репутацией ради какого-то сомнительного удовольствия или еще ради каких-то личных причин. Я понимаю, вы еще довольно молодой, и даже, можно сказать, привлекательный мужчина, вам по своей природе свойственно влечение к подобным приключениям, какими бы низменными они мне не казались. Но я – поверьте, я – не такая. Я раскаиваюсь в своем поведении и очень надеюсь, что вы не будете настаивать на продолжении того, что случилось, или как-то иначе компрометировать меня. Я надеюсь, вы не будете присылать мне письма, пытаться заговаривать со мной, петь серенады под окнами или устраивать подобного рода глупости, которые могут повредить и мне, и вам. Для меня было полной неожиданностью ваше поведение сегодняшним утром, поэтому я не смогла отреагировать достойным образом, но теперь я обдумала тщательно текущую ситуацию и считаю: это не должно повториться. Вы поняли меня?
– Я понял вас, – сказал холодно герр Шнайдер, поворачивая к дому.
– Вы… вы согласны? – осторожно спросила фрау Бауэр, догоняя его.
– Я согласен.
– Я рада, – фрау Бауэр вежливо улыбнулась, но герр Шнайдер смотрел прямо перед собой и не заметил ее улыбки.
Они молча поднялись на четвертый этаж, фрау Бауэр открыла дверь, и… В эту ночь фрау Шульц так и не смогла заснуть из-за невыносимого стука.
Шнайдер отправляется в Швейцарию
Женщины, вот зачем вы остаетесь на ночь? Вот почему вы не можете тихонько ночью собраться и свалить? Ну вот это же понятно, что утром хочется остаться одному. Утром мы еще сами не помним, кто мы такие, хочется хоть минут сорок, от пробуждения до выхода из дома, побыть самими собой, то есть никем. Просто читать газету, просто расслабиться, чтобы не ощущать на себе ничей взгляд, чтобы не надо было ничего говорить и не быть полковником, шпионом, любовником. Просто никем не быть – почему вы считаете, что это – роскошь, которой вы можете нас лишить?
Так думал полковник Шнайдер, с трудом продрав глаза в половине