.
настроения: он был при египетских фараонах, и он есть при американских президентах. Но все это не касается русской монархии, которая не была ни прасемитской, ни антисемитской: русская монархия рассматривала каждый национальный вопрос в зависимости от каждого индивидуального случая.
«Национальный вопрос» в России – это сумма полутораста вопросов. Единственный разумный ответ на всю эту сумму был дан в наших «Тезисах» издания 1939 года.
1) Мы категорически отбрасываем политику насильственной русификации.
2) Каждый гражданин и каждая этническая группа имеют право говорить, печатать, учиться на любом языке, который эта группа пожелает.
3) Национальное самоуправление реализуется в рамках областного самоуправления и ведет свою работу на своем языке.
4) Русский язык, как общегосударственный язык, остается обязательным для внешней политики, армии, транспорта, почты и прочее. Все местные дела ведутся на любом местном языке.
Народно-Монархическое Движение исходит из совершенно твердого убеждения, что ни один из населяющих Россию народов, получив полное местное самоуправление и при условиях свободного голосования, ни на какие сепаратизмы не пойдет: это – профессия очень немногих бесплатных, а еще более платных политиканов австрийской или немецкой выучки. Попытки «раздела России» наше Движение считает преступлением не только против России, но и против тех народов, которым удалось бы навязать отделение от их общей родины. Удача – хотя бы и частичная – этих попыток привела бы к чудовищному регрессу и культурному, и политическому, и хозяйственному. Она, в частности, означала бы ряд войн между разными петлюрами за обладание разными уездами. Если бы все территориальные вожделения всех наших сепаратистов сложить вместе, то для всех них не хватило бы и двух Российских Империй. Столкновения всех этих вожделений решались бы войнами – и хозяйственными, и огнестрельными. Империя вернулась бы к положению удельного периода – со всеми соответственными культурными, хозяйственными и политическими последствиями – вплоть до завоевания ее новыми гитлеровскими ордами.
Устойчивость
Для того, чтобы нация могла создать что-то ценное, нужна устойчивость власти, закона, традиции и хозяйственно-социального строя. Если этой устойчивости нет, невозможно никакое творчество. Почти невозможен и никакой труд.
Русский хлебороб, получив, наконец, свою землю, должен иметь уверенность в том, что на завтра или послезавтра эта земля не будет коллективизирована, социализирована или солидаризирована. Если этой уверенности нет, у него остается только один путь – путь хищнического хозяйства. Он не станет рассчитывать ни на десятилетия, ни даже на года. Вместо того, чтобы удобрять землю, он будет вынужден ее истощать. Вместо того, чтобы переходить к более интенсивным формам сельскохозяйственной культуры – животноводству, садоводству и прочее,