Красный закат в конце июня. Александр Лысков
на спине и спустил тетиву. Словно нанизал. Птица била одним крылом, в одиночестве недолго кружила по воде, затихла.
Подождал, пока ветерком приплавит добычу к прибрежной осоке. Еловой мутовкой, привязанной к длинному шесту, забагрил тушку и выволок на берег. Окровавленную стрелу сполоснул в озере: ещё раз, после закалки, сгодится в дело.
Подстилку из шалаша, чтобы не отсырела, кинул на ветку ивы – до следующей зари.
Вот так каждый день в целую луну по времени, пока озеро не застынет, ложиться ему здесь в засаду…
Всё лето Синец мельницу устраивал. Бродил по речным перекатам, нащупывал ногами валуны.
Нашёл пару плоских известняков. Кремнёвым долотом стесал их, чтобы жернова получились как две шляпки грибов, сложенных нижними сторонами.
Труднее всего было просверлить в камнях отверстие для оси.
Под сверло приспособил Синец трубчатую кабанью кость. В привод для сверлильного станка превратился лук с ослабленной тетивой, петлёй охватывающей сверло. Речной песок подсыпался под инструмент для быстрейшего истирания известняка.
Каждый вечер дотемна Синец сидел у входа в землянку с камнем между ног и смыкал. В родных новгородских землях слышал, как скоморохи горланят, играя на казане (в широкой кринке сухая отщепина и по ней – смычком).
Уподобился.
Ой, чьё-то поле
Задремало стоя?
Синцово поле
Задремало стоя.
Как же не дремати,
Когда пора жати…
В ответ Фимка подала голос из землянки:
Сидит Ванька у ворот,
Горло песнею дерёт.
И народ не разберёт,
Где ворота, а где рот.
Здоровый молодой хохот отражался от леса эхом туда-сюда.
Ширк-шорк – отбивал такт лучкобур под рукой Синца.
Ширк-шорк.
По реке далеко слыхать. Может, и до угорцев доносило. Жаль, не понимали языка, а то бы вместе со славянами повеселились.
Солёные шутки были угорцам по нраву.
Их выжившие сородичи финны и теперь ещё слывут непревзойденными похабниками Европы.
Под будущую выпечку требовалось печь сложить.
Глину Синец выкапывал в противоположном крутом берегу и переправлял на плотике. Месил лопатой в яме.
Чавкала глина. Плюхалась в остов будущей печи с жирным смаком. Подсушивалась слабым огоньком…
Стенки печи Синец вылепил наклонные и свёл в единый хребет.
Дымовую трубу мог бы сложить из плоского галечника, но передумал. Половина тепла будет теряться.
Для начала решили зимовать по-чёрному.
Первые пучки ржи в колоннаде сожжённого леса они с Фимкой нарвали руками. Сушили в домашнем тепле.
Зёрна из колосьев выколачивали комлями длинных виц.
Набралось несколько горстей.
Вышли на ветерок. С ладоней принялись пускать струйки зерна на дерюгу. Лёгкий мусор и пыль уносились в сторону. Зерно с каждым веянием становилось желтее, золотистее и звонче.
Встали на колени перед жерновами. Синец