Царь горы. Вадим Панов
металлической сеткой, о чем-то вещал великий магистр Ордена Франц де Гир. Звук отсутствовал ввиду бессмысленности – ни один телевизор не способен перекрыть царящий в заведении шум, но выглядел лидер чудов внушительно и немного трагично.
– Чо за праздник?
– День Памяти, – поведал Маркер. – Бывший День Славы.
– Не понял, мля.
– Ну… много тысяч лет назад чуды захватили столицу людов и объявили, что делают на Земле империю. А заодно устроили праздник.
– Выпили?
– Не без этого. И порешили квасить каждый год.
– Типа, понравилось.
– А кому не понравится?
Копыто, почувствовавший в вопросе глубокую суть, кивнул и потребовал продолжения:
– Чо дальше?
– А дальше чудов челы поперли. Ну не сразу, там еще какая-то буза была, я не помню. В общем, империя чудская медным тазом накрылась, те, кто спасся, в Тайный Город смылись. И праздновать стало нечего.
– А хотелось.
– Угу. И тогда они праздник переименовали и продолжили квасить.
– Молодцы! – одобрили сидящие за столом бойцы Булыжника.
– Это по-нашему!
– За это можно выпить!
Сказано – сделано. Стаканы лязгнули друг о дружку, и Красные Шапки выпили за «это». Копыто отпилил ятаганом кусок ветчины и, пережевывая закуску, осведомился:
– Маркер, а ты в кого такой умный?
– Ты чего дразнишься? – удивился оплеванный боец.
– Ну, ты знаешь все, как было. Истории рассказываешь. – Копыто прищурился. Нехорошо прищурился. Так, будто уличил говорливого Дурича в измене. – Подстрекательством занимаешься?
– Да, Маркер, не по-нашему это, – проворчал Булыжник. – Подозрительно.
– Восхваление чудов и все такое прочее. Будто нам самим нечем гордиться, мля.
– Может, ты специально все это делаешь?
– Учишь презирать семейные ценности?
– Он мне вчера двадцатку вернул, которую должен был, – припомнил боец Отвертка. – Вот это совсем не по-нашему.
После ТАКОГО обвинения насторожились все сидящие за столом.
– А как бы я тебе ее не вернул, если ты нож к горлу приставил? – чуть не плача, спросил Маркер. Он чуял, что тучи сгущаются, и проклинал свой длинный язык. – И сам карманы обыскал!
– Спалился Маркер. На двадцатке спалился!
– Думаешь, он шпиен?
– Адназначна шпиен!
– На виселице все расскажет.
– Слышь, Булыжник, получается, ты шпиена на груди пригрел?
Уйбуй Дуричей нахмурился. До него внезапно дошло, что если Маркера объявят шпионом и врагом, то и на него падет тень предательства. Не углядел, не усмотрел, не подслушал. А Кувалда после демократических выборов окончательно озверел и за малейшее проявление нелояльности отправлял на виселицу. К счастью, пока Булыжник соображал, как вывернуться из непростой ситуации, Маркер сумел найти нужные слова:
– Да свой я, свой, просто у меня бабушка была.
– У всех бабушка была, – отрезал Отвертка. – Наверное.
– И