Эстетика убийства. Андрей Бинев
что в этом двуличном мире не могу претендовать на то, чтобы быть первым в этой процессии. Нет, вторым! Потому что первым в ней – Игорь!
Но первые здесь его бывшая жена Ирэн и дочь Илона. Именно Ирэн – ее так и назвали родители, венгры по происхождению, из Западной Украины. Игорь был женат пятнадцать лет. Они жили тихо, очень мирно. Со стороны могло показаться, что это любящая семья. Но только они, Игорь, Ирэн и даже маленькая Илона знали, каким напряжением дается им этот противоестественный союз. Я появился много позже, уже лет через восемь после их расставания. В разрушении их семьи моей вины нет.
Но за гробом первыми идут они. Они, а не я.
Ирэн – полная женщина, умело крашенная блондинка, стареющая, но не сопротивляющаяся этому естественному процессу. На ней свободное черное платье, черный длинный газовый шарф, сияющая роскошью крупная бриллиантовая брошь на груди. Она накрашена, ухожена, уложена. Но это дань не ему, ушедшему, а привычке, в которой она прожила свою тихую жизнь.
Илона похожа на мать. Она так же крашена в желтый, пшеничный цвет, так же полна и так же соответствует своему возрасту. Ей немногим за тридцать лет, у нее есть постоянный, вот уже лет семь, жених по имени Виталий. Илона нигде не работает, нигде никогда не училась. Она жила в гнезде своих родителей, где живет и поныне. Её всё устраивает, и даже то, что Виталию около пятидесяти, что он женат, имеет двоих детей и веселую распутную женушку. Он всё равно числится в женихах у Илоны, и это знают и его жена, и даже его дети, мальчики двенадцати и четырнадцати лет. Это по какой-то причине устраивает все стороны. Они как будто даже ждут, что Виталий вот-вот расстанется со своей семьей и переедет к Илоне.
Для этого есть все – хорошие квартиры у Илоны с Ирэн, у жены Виталия, даже квартира его покойных родителей, которую сейчас сдают за огромные деньги и которая потом достанется его сыновьям. У них есть старая удобная дача в Мамонтовке и домик в деревушке под Тверью.
Но никто ничего не предпринимает, и никто ни от чего не страдает. Игорь всегда удивлялся этому. Сначала переживал за дочь, но потом вдруг понял, что и ей это вполне подходит. Есть солидный жених, значит, не ушла молодость. Есть жизненная перспектива и нет никаких бытовых забот о чьем-то желудке, о чьей-то одежде, о чьих-то неисправимых привычках.
«Илона ленива, – понял, наконец, Игорь. – Илона похожа на свою мать. Она проживет так до старости и никогда не поступится своими удобствами. Она одна знает, что ей удобно, а что нет».
И тоже успокоился. Перестал жалеть дочь, которая в этой жалости не нуждалась.
«Думаю, – рассуждал однажды Игорь вслух, – Ирэн это тоже устраивает. Представь, если бы в их дом пришел Виталий со своими привычками, с постоянными посещениями дома его детьми, с финансовыми претензиями отставленной жены, привыкшей к свободной и беспечной жизни! Ирэн не вынесла бы!»
Я об этом догадывался и очень ценил этот общественный договор, который они все, Ирэн, Илона, Виталий, его жена и двое мальчишек, заключили между собой. Есть жених, он же чужой