Собачий век. Василий Михайлович Зюбин
квартиру в Москве. Для нее и других женщин хозяйственной комендатуры это и было главным стимулом в работе. Зарплату им Министерство обороны платило очень скромную, почти символическую. Наде, так же, как и офицерам главка, приходилось, есть просроченные консервы, на всем экономить, во многом себе отказывать. И все равно к концу месяца она еле-еле сводила концы с концами в своем бюджете. Как и любой девушке, ей хотелось быть красивой и модно одеваться. К своим вещам Надя относилась очень бережно. Они всегда были идеально чистые, выглаженные, но выглядели очень скромно. Зато какой радостью светились её глаза, если удавалось прийти на свидание в обновке! Теплая и нежная волна подкатывала к сердцу Корнеева, когда Надя кружилась, показывая новую кофточку: «Как тебе, нравится?»
Он интересовался ценой, дескать, не дорогая ли покупка, хотя прекрасно видел, что эту обновку Надя приобрела далеко не в «бутике»: сама связала крючком.
…Голова слегка шумела, хотя выпил он сегодня не больше двухсот граммов водки: норма по «арбатским» понятиям мизерная. Чтобы уменьшить до такого минимума «дозу», пришлось, имитируя питейную солидарность, чокаться минеральной водой, а водку тайком выливать в цветочные горшки или под стол. Просто отказаться от ставшей традиционной попойки в пятницу («тяпницу», как ее называли офицеры) – означало бросить вызов коллективу, что он делать не хотел. Корнеев дорожил мнением своих товарищей, хотя и не одобрял их бесшабашное пьянство по поводу и без. А повод для возлияния всегда находился весьма благовидный: кто-то получил очередное звание, у кого-то день рождения или повышение по службе, кому-то вручили орден и так далее.
Вот и сегодня уже с обеда все дела незаметно отошли на второй план. Постороннему взгляду трудно было заметить перемену: офицеры так же сидели за своими рабочими местами, шуршали документами или стучали по клавиатуре своих компьютеров, но это была только видимость работы. Настоящая жизнь кипела в курилке. Здесь решались «глобальные» проблемы, по сравнению с которыми извечные вопросы русского бытия «что делать?» и «кто виноват?» просто бледнеют. Надо было определиться, во-первых, сколько купить бутылок водки, во-вторых, кто за ней побежит. Эти сложные вопросы обсуждали майор Степанов и подполковник Петренко.
– Слава, это я тебе говорю, формула проверена жизнью: от количества ртов надо отнять единицу, и получим искомую цифру. Скильки нас буде? – подполковник Петренко в подобные ответственные минуты нередко делал вставки на «ридной мове». Он загнал «Приму» в угол рта, зажмурил от едкого дыма один глаз и начал загибать короткие желтые от никотина пальцы. – Из нашего отдела Петрович, шеф, Студент…
Подсчитать заранее количество участников «тяпницы» – занятие, надо сказать, совершенно безнадежное. Офицерская пьянка – явление сродни стихийному бедствию, а значит, слабо поддающееся прогнозированию. У нее, как у революции, есть только начало.