Калинова яма. Александр Пелевин
сделал еще несколько глотков воды. Поезд замедлялся и подъезжал к станции.
Здание выглядело совсем не таким, как во сне – из старого красного кирпича, широкое, двухэтажное, с покатой крышей. Над входом выложено белым кирпичом: «КАЛИНОВА ЯМА. 1909 г.».
Дореволюционное, подумал Гельмут. Умели же строить.
Поезд остановился.
Гельмут снова осмотрел купе, выглянул в коридор, прошел к тамбуру. Проводник стоял у открытой двери и щурился на солнце.
– Не забудьте: поезд стоит двадцать минут. Ждать не будет, – улыбнулся проводник.
– Конечно. Я немного прогуляюсь.
Гельмут сошел на платформу. Яростно слепило солнце, но было уже не так жарко: налетел легкий ветерок. По рукам прошлись мурашки, и Гельмут пожалел, что не взял пиджак. Но он решил не возвращаться. В прошлый раз это плохо закончилось.
На платформе было тихо. Мимо лениво проходила старушка со связкой бубликов, возле входа на станцию зевал милиционер в белой гимнастерке, у соседнего вагона курил высокий мужчина в бежевом пальто. На скамейке у платформы сидели старик со старухой, о чем-то разговаривая.
В дальнем конце платформы, опершись на ограду, стоял мужчина в синей рубашке и серой кепке. Он читал газету и время от времени поглядывал по сторонам. У его ног стоял большой чемодан из коричневой кожи.
Да. Вот он.
Гельмут пошел в его сторону, ускоряя шаг. Мужчина повернулся к нему, сложил газету, выпрямился. Он был молод, лет двадцати пяти, с худощавым лицом, из-под кепки выбивались рыжие волосы.
– Добрый день, – сказал Гельмут, подойдя ближе. – Вы случайно не знаете, где здесь можно купить пирожков с мясом?
– Сам не могу найти, – ответил рыжий мужчина, улыбнувшись. – Зато тут продается отличный квас.
– Замечательно. Можете показать, где?
– Да, конечно. Пойдемте.
Рыжий кивнул в сторону здания станции, подхватил чемодан и пошел. Гельмут последовал за ним.
– Прохладно стало, – заметил рыжий. – С утра была невыносимая жара.
– Да, в Москве тоже было очень жарко.
– Сколько стоит поезд? Двадцать минут?
– Да, но это уже не имеет значения. Когда дойдем, расскажу.
Рыжий заинтересованно покосился на него.
– Вы не будете садиться обратно на поезд?
– Потом поговорим об этом. Не при людях.
– Хорошо.
Они прошли сквозь безлюдное здание станции и вышли на площадь, от которой расходились в разные стороны три неровные дороги между ветхими деревянными домиками. Единственным кирпичным зданием, кроме станции, был магазин, рядом с которым стояла лошадь, бессмысленно глядящая по сторонам. На ступенях магазина сидел сонный дед в засаленной рубашке.
– Старенький городок, – сказал рыжий, закурив на ходу. – И забытый богом. До революции здесь был важный транспортный узел, но в Гражданскую город сильно пострадал, да так и не восстановился с тех пор.
– Вы из этих мест?
– Я не скажу вам, откуда я.
– Резонно. – Гельмут