Я тебя не знаю. Ульяна Соболева
если учесть, что я никогда в своей жизни не рисковала. И внутри появился вот этот бунтарский дух противоречия. Возможно, настал момент, когда я все же могу делать так, как хочу я. А я хочу? Даааа. Я безумно хочу.
– Ну если слово даешь… то лови. Главное, фотоаппарат.
– Я вас обоих поймаю. Прыгай.
Наверное, только в семнадцать можно быть настолько безрассудной. Он, и правда, поймал. Очень легко. Словно всю жизнь только этим и занимался. Ловил идиоток, которые прыгали к нему в бездну. Есть такой тип парней, мужчин, на которых посмотришь один раз и сразу понимаешь, что они опасные. Опасны тем, что женщины от них тут же сходят с ума. И даже понимаешь, что их много, этих женщин. Самых разных. Ты это чувствуешь и в семнадцать, и в двадцать, и в сорок. А ты в их числе. Потому что, в принципе, ничем не отличаешься. Его взгляд. Пронзительный и темный. Не цвет глаз, а именно взгляд. Бывают светлые, от них тепло внутри становится, а у него темный, от которого становится жарко.
Вблизи его глаза казались небесно-голубыми, прозрачными. Наверное, солнце так в них отражалось. А я смотрела, и мне показалось, что пауза растянулась на вечность. Статичность снимка ни на секунду не могла передать его мимику, движение губ, взгляд, голос. Снимок ничто в сравнении с живым человеком.
– Как тебя зовут, фотограф? – спросил он и убрал волосы с моего лица, а я тут же отшатнулась назад, поправляя платье.
– Женя, – ответила и снова посмотрела ему в глаза. Глубокие, с чуть приспущенными уголками. Очень большие, и ресницы длинные, пушистые. В зрачках черти пляшут.
– А я думал – снежинка. Белая такая. С севера, что ли, приехала?
Усмехнулся, а глаза улыбка не тронула.
– Нет, солнце не люблю.
– Похоже, и оно тебя не очень любит. Покажешь агрегат?
Я протянула фотоаппарат и следила за реакцией, за тем, как приподнимались густые, темные брови.
– Так ты уже пару дней фотографируешь? Ничего себе! Кем-кем, а моделью я никогда не был.
Мне захотелось спросить, а кем он был, но я прикусила язык. Он положил фотоаппарат ко мне на колени и спросил:
– Живешь здесь?
– Да. На лето приехала к тетке. А ты?
– А я? На заработки. Меня Кирилл зовут. Сколько тебе лет, Снежинка?
Кирилл. Вот бывает, что имя подходит человеку. Не возникает диссонанса. Так и это имя ему подходило. Хотя раньше оно мне не нравилось. А сейчас… я даже перекатывала его на языке потом, вечером, когда осталась одна.
– Семнадцать. В этом году школу заканчиваю.
Прищелкнул языком.
– Большая уже, да?
– Типа того.
Я не спросила сколько лет ему. Не знаю почему. Наверное, в тот момент это было не важно. Вряд ли намного старше меня. Кирилл откинулся назад на песке. И я снова невольно засмотрелась на его тело. В близи его кожа отливала бронзой, и песок мягко рассыпался по животу. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, когда я проследила взглядом узкую полоску волос от пупка за кожаный ремень его джинсовых штанов. Возникло дикое желание смахнуть песок и заодно коснуться его кожи.
– Нравится?
Резко вскинула голову и встретилась