Дорога домой. Андрей Бинев
текст прочтешь наоборот. Но изображение-то то же самое!
Так вот, «русофилы» конца восьмидесятых и начала девяностых самым причудливым образом соединили в себе оба изображения. Что было оригиналом, угадать стало почти невозможно. Для многих это казалось абсурдом, но на самом деле это и была реальность.
Те же, кто черпали информацию, средства и силы за рубежами родины, были убеждены в своей абсолютной цивилизованности и на внутренние национальные ресурсы не рассчитывали. Они с некоторых пор перестали идентифицировать себя с коммунистической теорией и, окончательно запутавшись в зеркальных отражениях, решили начать все с начала. Они и были «западниками».
Забегая вперед, скажу, что те и другие постепенно сползали навстречу друг другу, с радостью замечая общие для себя черты. Они по-прежнему смотрелись в зеркало, но не могли сойтись лишь в одном: кто из них оригинал, а кто отражение. И то, и другое выглядело очень убедительно. Народ растерялся, испуганно вертя головой то в одну, то в другую сторону. Привычным спасением для него была бесконечная пьянка, которая всё замешивала в один тошнотворный винегрет. Этим и закусывали «палёнку» и суррогат.
Тем не менее, предстоял большой и кровопролитный бой, выжившие в котором непременно должны были слиться в единой массе и использовать в дальнейшем флаг первых и интендантские возможности вторых. Но в эти дни никто в обоих лагерях этого до конца не понимал и надеялся на собственную победу без каких-либо условий.
В кабинете заметно сдавшего за последние годы генерала армии Всеволода Михайловича Крюкова, седенького человечка с подслеповатыми глазками за окулярами очков в тонкой золотой оправе, собрались все те же его заместители: генерал-полковник Артем Лаврентьевич Бероев, полнеющий лысоватый мужчина неопределенного возраста, и генерал-полковник (он получил повышение в звании после успешного завершения операции «Пальма-Два») Карен Левонович Багдасаров, дородный, крепкий, чернявый кавказец с темно-карими жгучими глазами и мясистым носом.
Крюков относил себя к коммунистам-русофилам, Бероев считал себя умеренным русофилом и столь же умеренным западником, а Багдасаров полагал, что «западный» путь единственно приемлемый в создавшихся политических условиях. Открыто об этом ни один из них не говорил, но каждый поступал в соответствии со своими убеждениями. А именно: Крюков требовал «держать и не пущать», Багдасаров – «отпустить на короткую цепь», а Бероев – «наблюдать, фиксировать, отпустить и ликвидировать».
Сближало их всех лишь одно – для них главное в жизни было «глаз не спускать и взять своё во что бы то ни стало и где бы то ни было!» Если бы не это, никогда бы им не собраться больше ни в эти, ни в последующие дни и даже годы!
Крюков побарабанил пальцами марш «Мы красные кавалеристы…» по бордовой папке с теснеными золотом словами – «совершенно секретно» и с гербом СССР и обвел коллег серыми, бесцветными глазами, увеличенными