Безработица. Иван Зорин
вышел на пенсию – сразу вперёд ногами.
Алексей К. безнадёжно махнул рукой.
– Но разве ты виноват, что завод закрыли? Чем раскисать, лучше это использовать.
– Это ещё как?
– Ты же в университете стихи писал, рисовал. Почему бы не возобновить?
– Предлагаешь заняться творчеством?
Алексей К. криво усмехнулся.
– А почему бы и нет? Детей, слава богу, вырастили, деньги пока есть, да и много ли нам надо. Давай, попробуй.
Алексей К. обнял жену.
– Милая, я тебя очень люблю, – он прослезился. – Но какое творчество? Говорю же, тягловая лошадь и без дела засыхаю. Тут некуда не денешься. Но мы что-нибудь придумаем, правда?
– Правда, – эхом отозвалась жена, крепче прижимаясь к мужу.
– И потом, дорогая, шахматы тоже творчество. Хоть я играю в них, как сапожник. Но ведь и художники разные, – он слегка отстранился. – В искусстве главное – участие. Так что я ещё поиграю, ладно?
С женой Алексея К. связывало нечто большее, чем любовь. И даже большее, чем привычка. Алексей К. не мог оставаться один. Совсем. Даже на короткий срок. Стоило жене уехать, как ему делалось не по себе, разыгрывались страхи, мнительность, обрушивались панические атаки. Это пошло с детства, когда маленькому Алёше, росшему в большой семье, всегда находился наперсник в детских забавах, тот, кто готов был вместе проказничать и разделять после наказание, не казавшееся от этого таким уж страшным, и это его избаловало, без спутника он не выходил никуда дальше двора. В школе у него появился друг, единственный, но которого он считал своим альтер эго, – а разве таких может быть много? – с ним Алексей К. делился сокровенным – надеждами, планами, любовными переживаниями. Их всегда видели вместе, неразлучными, как сиамские близнецы, обсуждавшими на ходу какую-нибудь задачу по математике, логический парадокс или новую учительницу, которая несправедливо поставила им двойки. С другом Алексей К. мог отправиться хоть на край света, ввязаться в любую авантюру, один – ни за что. Ему казалось, так будет всегда, поэтому, когда случился разрыв, неизбежный с окончанием школы, он переживал его тяжело. Алексей К. вдруг понял, что был для своего друга одним из многих, и тот вполне сможет обойтись без него, но он ещё не осознал, что это – закон жизни, и воспринял произошедшее как предательство. После школьного друга у Алексея К. появились университетские, один, второй – с тем же результатом. Они вместе ходили на лекции, в кино, театр, говорили обо всём на свете и были, казалось, обоюдно счастливы, а потом расставались из-за какого-нибудь пустяка. И Алексей К. понял, что людям совершенно необязательно сливаться в одно целое, растворяться друг в друге, они вполне могут довольствоваться собой, оберегая своё «я» от излишней откровенности, от назойливых попыток проникнуть в старые тайны, от дружбы, способной зайти слишком далеко, избегая привязанности, – так им лучше. Они сводили общение к манипуляции, так или иначе, соблюдая приличие, но не больше,