Последний акт «симфонии». Татьяна Гаврилина
не просто начитанным, а всесторонне образованным человеком своего времени.
Выполняя различные дипломатические поручения патриарха Филарета, а также царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, он, много путешествуя и ведя подробные путевые заметки, с особым старанием описывал все те святые места, где ему удалось побывать. Со временем, превратив свое занятие в хобби, Арсению удалось собрать ценную коллекцию богослужебных книг и славянских рукописей.
Пройдя большой и сложный путь служения Церкви и Царству, Арсений Суханов и в правление Алексея Михайловича играл видную роль во всех государственных и церковных преобразованиях, с честью выполняя возложенные на него ответственные дипломатические миссии.
Новым человеком в окружении царя был и Новгородский митрополит Никон Минин.
ПАТРИАРХ НИКОН
***
Смерть патриарха Иосифа весной 1652 года открыла перед царем Алексеем Михайловичем новые перспективы. Отныне все, что ему было нужно для успешного проведения реформы – это не ошибиться с выбором нового предстоятеля Церкви. По его твердому убеждению, им должен был быть человек решительный, с твердым характером и понимающий важность поставленной перед ним задачи.
И такой человек уже давно имелся у него на примете.
Чем дольше царь присматривался к Никону Минину, тем все более и более проникался к нему симпатией и доверием. В Никоне он с удивлением и надеждой обнаруживал те качества, которых не хватало ему самому. А то, что некоторые из них, такие как грубость, излишняя прямота, жесткость, граничащая с жестокостью, носили гипертрофированный характер, царь, казалось, вовсе не замечал. Для него гораздо ценнее было то, что Никон, будучи натурой честолюбивой и деятельной, не боялся отстаивать свое мнение, говорить нелицеприятную правду в глаза, принимать самостоятельные решения, а главное – имел для всего этого отменное здоровье. Иными словами, он был тем самым «локомотивом», который, по замыслу царя, мог и должен был привести заблудшую в стародавних традициях Русскую Церковь в соответствие с современными обрядовыми стандартами, которые демонстрировала Греческая Церковь. Себе же царь отводил гораздо более скромную роль. Оставаясь в тени разрушительного никоновского темперамента, скрытный, мечтательный и себе на уме царь Алексей Михайлович рассчитывал заниматься тем же, чем и всегда – генерировать новые идеи и пытаться с помощью оных лиц переносить их из области фантазий на реальную почву.
Однако в отличие от царя, «ревнителей благочестия» настораживали в Никоне как раз именно те качества, которых Алексей Михайлович старался не замечать. Да и видели они в царском любимце отнюдь не созидателя, не творца или, того больше, мессию, а сметливого и расчетливого человека вовсе непригодного для благочестивого дела. А принимая во внимание его излишне материалистический взгляд на мир и отсутствие