Лысая. Вячеслав Береснев
перед её матерью, открывшей им. Увидев, в каком состоянии дочь, она тут же забыла про все их ссоры, возникавшие между ними: помогла раздеться, дойти до кровати и лечь так, чтобы не сильно болел синяк сбоку на животе. Приложила к нему пакет замороженного молока – самое холодное, что нашлось в холодильнике. На водителя она, кажется, не очень злилась, скорее разделяла его негодование по поводу остановившейся на дороге девушки.
– Спасибо вам большое. Может, пройдёте, я чай сделаю?
– Нет, спасибо большое, мне ехать надо… Этого молодца домой доставлять. Если требуется какая-то компенсация…
– Даже не заикайтесь! Вы и так помогли, я очень вам признательна.
– Ваша девочка всё-таки молодец. Не каждый бы спасать кинулся.
– Характер у неё не сахар, порой никакого сладу нет. Шипит, только слово скажи, да в комнате постоянно запирается, слушать никого не желает. Недавно родственники поздороваться пошли – так представьте, накричала и выгнала…
– У подростков часто такое, Маринсанна, – так звали Пашкину маму, – сами же знаете, возраст такой…
Больше Пашка не слушала: закрыла глаза, попытавшись уснуть. Почему-то снова подумала про Марью: она всегда думала про неё, когда было плохо на душе.
Уснуть у неё не вышло: в комнату, проводив гостей, пришла мать. Подвинула кресло к кровати, присела. Какое-то время молчала. Затем спросила:
– Сильно болит, Паш?
– Угу, – ответила та.
Ни язвить, ни ругаться желания не было.
– Валерий Александрович сказал, что ты молодец. Девушку спасла.
– Зря, наверно, вообще полезла. Пускай бы её сбило.
Пашка чувствовала медленно нарастающую злость на Катьку. Действительно, она могла хотя бы поблагодарить её, вместо того, чтобы поливать матом.
– Не говори так, – с упрёком сказала мама. – Это осталось бы на твоей совести. Ты правда большая молодец. Я горжусь тобой.
– Ну спасибо. Вот только мне от этого не легче, – не сдержалась Лысая, всё-таки сорвавшись на колкость. – Стараешься как лучше, а в итоге на тебя слюнями брызжут. И всё равно «молодец, Паш», «так и надо, Паш»… Да к херам мне оно не надо!
– Ну вот что я опять не так сказала? – мать всплеснула руками. – Ты можешь перестать ворчать на меня, хотя бы когда попадаешь под машину?!
– Ох, извините. У меня ведь «характер не сахар», со мной «сладу никакого нет».
– Ещё скажи, что это не так! Чуть что – сразу в рык, на тётю Таню наорала ни за что…
– Не хрен было…
– Паша!..
– …заходить в мою комнату и сюсюкаться. Смотрят, как будто я зверь в зоопарке. Выбешивает.
– Ну а как им ещё на тебя смотреть? Иногда к тебе и подойти-то страшно. Выглядишь так, будто вот-вот кинешься…
– Ага, супер. Ещё на дверь табличку повесь «Осторожно, злая дочь!».
– С тобой совершенно невозможно разговаривать, – сказала мама, поднимаясь, – ты всё переиначиваешь на свой лад!