Лысая. Вячеслав Береснев

      Поставив игру на установку, Пашка приступила к уборке своих небольших хором: это было одной из причин, почему она отправила пацанов «погулять». Она скидала в шкаф валяющуюся всюду мятую одежду, прибрала постель, стёрла со стола слой пыли, отодвинула огромный угловой кусок дивана, стоящий посреди комнаты, туда, где он не мешал. Отыскала под ним потрёпанного плюшевого зайца, с которым изредка любил развлекаться Ладан, и выпнула его прочь (пёс радостно ускакал за ним вслед). Она быстро устала, но всё равно продолжала чем-то себя занимать. Мысли до сих пор изредка мучили её, но теперь сознание будто бы огрубело, и теперь равнодушно принимало все их царапины и порезы.

      Пашка отыскала свою старую гитару.

      Она помнила, что эта малышка до сих пор прячется где-то в комнате, но не придавала этому значения. Давно не было желания что-нибудь сыграть, но теперь, кажется, удивившись находке, Пашка стряхнула пыль со струн, перехватила гитару, уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки. Прикоснулась к тугим струнам, немного подкрутила колки.

      Более-менее сносно играть она умела только одну мелодию, и то не всю. Побренчав какое-то время, она с трудом вспомнила начало. Сбившись несколько раз, заиграла, тихонько напевая.

      Интересно, Кира уже похоронили? Какая у него была семья? С кем он жил, о чём думал в те моменты, когда глаза его глядели в пустоту? Как он вёл себя, когда оставался один?

      «Я никогда не узнаю этого, чел, – мысленно обратилась к Киру Лысая, перебирая струны с закрытыми глазами. – Я, может, не должна была тебя пускать. Должна была вцепиться изо всех сил, чтобы ты не шёл на ту встречу с Вольным. Я единственная тогда могла что-то сделать, но просто стояла и смотрела…»

      Сумчик рассказывал, что приехавшие врачи вызвали ещё и ментов. Он наврал им с три короба, мол, увидел, как трое пацанов дрались между собой за гаражами. Одному досталось, другой оказался застрелен, третий сбежал, ни лица, ни одежды не помню. Сумчика долго держали в ментовке, составили с его слов какое-то заявление и отпустили, когда взяли отпечатки пальцев и сравнили их с теми, что были на пистолете. Жестоко избитому Вольному, возможно, грозил срок, но его судьба Лысую отчего-то нисколько не волновала.