Мы и наши гены. Виталий Полуновский
у каждого из нас свои наклонности и амбиции, благодаря которым мы выбираем в жизни свои дороги? Как получилось, что Пьер это Пьер, а не «красивейший, умнейший и лучший человек в мире»?
(Ф) Наши читатели, зная название книги, сразу догадаются, что тут замешаны гены. Но вот в чем вопрос. Если оценить, сколько информации содержится в ДНК, то получится до смешного мало – около одного гигабайта. Это около сотни цифровых фотографий среднего качества. Учитывая, что большинство участков ДНК одинаковы у всех людей, то для уникальности личности остаются вообще несколько мегабайт. Тут еле хватает для конструирования тела, различий в форме носа и цвета волос. Неужели в ДНК ещё есть место для интеллекта, моральных и этических принципов?
Наши дороги и судьбы? В детстве я жил в Вышнем Волочке и часто беседовал с соседом Жекой. Он крепко выпивал и любил философствовать. Именно он мне вбил в голову, что надо из последних сил учиться, чтобы не стать таким же алкашом. Родители, никогда не сидевшие без дела, приучили меня работать. Плохое настроение? Иди в гараж и наводи там порядок. Отец научил меня доводить любое дело до какого-либо конца. К аккуратности меня приучил брат с его идеальным почерком и умением все проблемы разделить на части и разложить по полочкам. К авантюрным походам меня подтолкнули книги Джека Лондона. Мой научный руководитель в институте научил пренебрегать мелочами и сосредотачиваться на главном. Все это в один гигабайт не запихнёшь.
(Б) Этот гигабайт содержит достаточно информации для задания основного направления твоей жизни. Я думаю, что Жека пропагандировал трезвый образ жизни не только тебе и уверен, что результаты, в основном, были плачевные. Насчёт важности воспитания ты, конечно, прав – оно необходимо, и чем качественней, тем лучше. Вопрос в том, достигают ли усилия воспитателей той цели, которую они перед собой ставят? Послушай, какой опыт из моей жизни послужил толчком для моих последующих размышлений.
(Ф) Послушаю, но только как толчок, а не как доказательство. Один случай, как ты понимаешь, ничего не доказывает.
(Б) Как сирота войны, я с одиннадцати лет воспитывался в суворовском училище. В нашем взводе было двадцать два парня, с которыми я семь лет провёл в казарме, в гимнастическом зале и на строевом плацу. Мы носили одинаковую форму, учились у одних и тех же учителей, смотрели в клубе одни и те же фильмы. Поскольку всем нам предстояла престижная тогда военная карьера, главным в нашем образовании было воинское и патриотическое воспитание. Семь лет нам внушали одни и те же истины и настойчиво прививали одни и те же нормы поведения и морали. Из нас готовили образцовых защитников Отечества.
И что же? Когда нам исполнилось восемнадцать, оказалось, что мы такие же разные, как мальчишки в обычной школе. Среди нас были образцовые отличники и отчаянные лентяи, любители чтения книг и любители кутежей, был даже свой мелкий воришка, которого время от времени коллективно лупили. Но самое поразительное, трое из нас,