Кафка на пляже. Харуки Мураками
всякой непонятной мне бессмыслицы. Но в них билась свободная энергия жизни, она выплескивалась за рамки здравого смысла – как джинны, заточенные в волшебную лампу. В этих нелепицах, сочиненных тысячу с лишним лет назад, – больше жизни, чем во всем бесчисленном множестве безликого народа, сновавшего на вокзале. Почему так бывает? Непонятно.
В час дня я вышел в сад и устроился на веранде со своим бэнто. Только отъел половину, как появился Осима и объявил, что меня вызывают к телефону.
– К телефону? – Я едва не лишился дара речи. – Меня?
– Ну, если Кафка Тамура – ты, значит, тебя…
Я покраснел, поднялся и взял протянутую трубку радиотелефона.
Оказалось – дежурная из гостиницы. Решила что ли проверить, сижу я в библиотеке или нет? Убедилась, что не соврал, и успокоилась. Это я по голосу понял. Она говорила обо мне с управляющим. Тот сказал, что, хотя раньше у них таких случаев не было, учитывая мою молодость и ситуацию, в порядке исключения мне разрешается еще какое-то время платить за проживание по сниженному тарифу, который действует для Ассоциации молодых христиан. Сейчас спокойный сезон, поэтому администрация может себе позволить гибкий подход в этом вопросе.
– И еще управляющий сказал, что это очень известная библиотека и чтобы вы времени даром не теряли – занимались как следует, – добавила девушка.
Вздохнув с облегчением, я поблагодарил ее. Меня просто мутило от своего вранья. А что сделаешь? На что не пойдешь, чтобы выжить. Отключив телефон, я вернул трубку Осиме.
– Она попросила школьника, который к нам ходит. Вот я и подумал, что тебя, – проговорил он. – Сказала: занимается у вас каждый день с утра до вечера. Ну, ты же в самом деле все читаешь и читаешь…
– Спасибо, – отозвался я.
– Кафка Тамура?
– Такое имя.
– Странное.
– Какое есть, – отрезал я.
– Ты, конечно, Франца Кафку читал?
Я кивнул.
– «Замок», «Процесс», «Превращение» и еще эта история о жутком аппарате, на котором людей казнили… «В исправительной колонии», – говорил Осима. – Очень мне нравится этот рассказ. В мире столько писателей, но кроме Кафки никто бы такого не написал.
– Мне тоже из всех его рассказов этот больше всего нравится.
– Правда?
Я снова кивнул.
– А какое место?
Я надолго задумался.
– Кафка вместо того, чтобы наше состояние описывать, больше объясняет, как эта сложная машина устроена. Чисто механически. То есть… – Я снова подумал несколько секунд. – Короче, за счет этого ему так натурально удалось изобразить состояние людей, как никому другому. Хотя он не об этом пишет, а о всяких технических деталях.
– Все верно, – сказал Осима и положил мне руку на плечо. В этом жесте чувствовалось естественное расположение. – Думаю, с твоим мнением и сам Кафка бы согласился.
Он ушел обратно в дом и унес с собой телефон. А я остался один на веранде и снова принялся за обед, запивая