Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции. Коллектив авторов
target="_blank" rel="nofollow" href="#n44" type="note">[44]. В начале XX века в России созрели экономические и социальные предпосылки грядущих революций, что нашло своё выражение в революции 1905–1907 гг., давшей российскому пролетариату опыт вооруженной борьбы. Нельзя не учитывать, что революционное влияние охватило и значительные массы крестьянства, недовольного аграрной политикой правительства.
Начавшаяся 1-я мировая война до крайности обострила все социально-экономические и политические противоречия в России и привела к резкому возрастанию численности охваченных революционным влиянием рабочих и крестьян в армии. Так произошло формирование мощной и, в значительной степени, вооруженной (армейские части, перешедшие на сторону восстания) социальной базы Октябрьской революции.
Малое число жертв Октябрьского вооруженного восстания свидетельствует о том, что прежний, политический режим, не решив никаких насущных проблем, поставленных сложившейся революционной ситуацией, потерял малейший кредит доверия во всех слоях населения (в том числе, в армии) и лишился запаса политической прочности, необходимой хотя бы для поддержания собственного существования.
Следует отметить, что данный аргумент содержит в себе методологически некорректное смешение понятий "социальная революция" и "государственный переворот". Различие между тем и другим лежит не в количестве жертв, а в глубине социально-политических преобразований. Поскольку события октября 1917 года явились прологом к поистине грандиозным социальным переменам, затронувшим не только Россию, по и весь мир, их классификация в качестве социальной революции не вызывает никакого сомнения. В этой связи уместно подчеркнуть, что сравнительно бескровное вооруженное восстание в октябре 1917 года, в ходе развития революционных преобразований, привело к огромному количеству жертв в период гражданской войны и последующих политических репрессий.
Анализируя третий аргумент сторонников объяснения Октябрьской революции как явления случайного, отметим, что вопрос о наличии или отсутствии выбора у исторического субъекта действительно является одним из важнейших при объяснении исторического события. Если выбор отсутствует, то мы имеем дело с однозначно детерминированной причинно-следственной связью событий, выражающей действие динамического социального закона. Исторический агент поступил так, как он только и мог поступить, другие варианты действия попросту невозможны. Но подобная ситуация является нехарактерной для исторического процесса, т. к. история почти всегда предоставляет своим субъектам право выбора.
Подобный выбор был и у А.Ф.Керенского. Даже если учесть, отмечаемые некоторыми историками, ограниченные возможности Керенского по принятию самостоятельных государственных решений, то и тогда выбор вариантов политических действий, в том числе, способных резко снизить остроту революционной ситуации, реально имелся у исторического субъекта, которым, в этом случае, могло выступать всё Временное правительство. В плане нашей познавательной задачи,