Колокольный звон. Повесть. Елизавета Лютова
облетающих деревьев и дымке синевато-серой перспективы квадратных высоток, мерцает крохотная золотая точка купола храма, откуда этот необычный звон и доносился.
Тогда Вера впервые в жизни услышала этот звон – от него возникало чувство, похожее на то, когда она, бывало, крутилась «солнышком» на качелях.
Всё начинало колыхаться, переворачиваться и с головокружительной, захлёстывающей плавностью содрогаться, как и от кристального, чистого взгляда одноклассника-новичка.
IX
Его звали Иуда Чертополохин.
Вере это имя – Иуда, – очень не нравилось – оно карябало слух, и ей всегда представлялось, что и от него удушливо веет прелым тряпьём и подгнившей, заплесневелой древесиной, как от кукол-одноклассников – жжёной резиной.
Особенно Веру коробило ласковое сокращение этого имени – Иудушка, которое не только отдавало прелью и плесенью, но и было окрашено в тёмно-серый с мочевинной желтизной, подвальный, сырой цвет.
В «нулевом классе» вместе с Верой учился один мальчик по имени Иуда.
Все воспитательницы и его бабушка, приходившая за ним, ласково звали его Иудушкой.
– А у тебя такое противное имя! – как-то раз, не выдержав очередного ласкового обращения к Иуде, воскликнула Вера, повернувшись к мальчику, сидевшему за задней партой.
– На своё посмотри, – усмехнулся маленький Иуда, ничуть не обидевшись.
Но, когда Чертополохин после той озлобленной схватки на физкультуре с куклами-одноклассниками стал пробовать приблизиться к Вере, его имя уже не ёрзало по ушам, как раньше.
Даже грозовой июньской свежестью, а не подвальной затхлостью, повеяло вдруг от этого имени, и серо-жёлтые тусклые его оттенки превратились в серебристо-голубые.
Иуда не отходил от Веры, и заметившие это куклы-одноклассницы начали перешёптываться.
Едкие насмешки, презрительно-злобные взгляды и подтрунивания летели на Железину, словно одним холодным летним днём в деревне – москиты, которые жгуче забивались в рот, в нос и в глаза, оставляя ощущение сырой, холодноватой колкости.
Почти то же чувство, как от москитов, испытывала Вера где-то в горле от насмешек одноклассниц – раскрашенных, надушенных, аляповатых кукол.
– Да ты посмотри, – злорадно хихикали они, – да ты же ему нравишься! Он же влюбился и хочет, чтоб ты на него внимание обращала, а ты от него бежишь…
Все остальные одноклассники повторяли за куклами-одноклассницами, добавляя от себя различные непристойности и выкрикивая матерные шутки.
Вера и в самом деле бежала от Чертополохина и отталкивала его.
Во-первых, ей не хотелось, чтобы приспешники шалого невидимки-кукловода ополчились против них обоих из-за так называемой «влюблённости» – ведь куклы всё время и без того издевались и надсмехались над понятием «любовь», а во-вторых – она не могла смотреть в кристально-аквамариновые глаза Иуды.
Этот