Курс на дно. Сергей Зверев

      – Да, я все помню. – Фарук посмотрел на предателя долгим задумчивым взглядом, от которого Штайнбергу вдруг стало очень неуютно, а в душе холодно ворохнулось предчувствие чего-то нехорошего. – Извини, брат, мне сейчас не до Сингапура.

      «Рыбак» быстро поднял руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Во лбу немца появилась вроде бы совершенно безобидная черно-красная дырочка, на лице застыло чуть удивленное и испуганное выражение, которое так и не изменилось даже тогда, когда мертвый Штайнберг рухнул на затоптанные во время скоротечной схватки доски палубы, во многих местах забрызганные темными пятнами крови…

      – Шакалы! – вдруг совершенно отчетливо послышалось в повисшей на секунду-другую тишине. Ракитин молча покосился на Густавсона, который с презрительной усмешкой смотрел на пиратов и, заметив легкое удивление на круглом лице главаря, явно услышавшего оскорбление, вновь с ненавистью отчетливо повторил: – Грязные, вонючие шакалы!

      Ахмад медленно подошел к пленникам и с насмешливым удивлением посмотрел на шведа.

      – Ты очень смелый или очень глупый, а?

      – Нетрудно быть смелым, когда за твоей спиной шайка головорезов, а в руке пушка. Ты бы меня попробовал скрутить один на один! Да я бы тебя…

      – Наверное, все-таки смелый… – сделал вывод толстяк и неожиданно передал свой пистолет одному из ухмылявшихся пиратов. Затем отошел на несколько шагов, знаком приказав своим подручным освободить небольшой пятачок на палубе, и призывно махнул рукой шведу. Тот не заставил себя упрашивать и, принимая боксерскую стойку, двинулся на противника.

      Густавсон нанес несколько мощных прямых ударов, от которых пирату, вероятно, очень не поздоровилось бы, если бы они достигли цели. Однако Ахмад, казавшийся таким неповоротливым и обрюзгшим толстячком, на поверку оказался довольно-таки быстрым и умелым бойцом. Ракитин, мало разбиравшийся в таких вещах, так и не понял, каким видом борьбы владел главарь пиратов: это было похоже на кунг-фу из гонконгских фильмов, а может быть, это было и что-нибудь вроде местного «тайского бокса», но руками и ногами Ахмад махал очень быстро и ловко. В считаные мгновения он нанес шведу несколько сильных, едва уловимых взглядом ударов, а затем, поднырнув под руку противника, напрасно пытавшегося хотя бы разок достать его кулаком, резко и мощно ударил под ложечку, в солнечное сплетение. Густавсон словно переломился пополам и, задыхаясь, безуспешно пытался схватить воздуха, когда Ахмад с резким выкриком нанес противнику страшный добивающий удар ногой в голову… Когда поверженный Густавсон упал, бандиты, с интересом наблюдавшие за схваткой, одобрительно загоготали, а кое-кто даже захлопал, приветствуя безоговорочную победу своего командира. Ахмад же молча взял из рук хранителя свой пистолет и как-то очень буднично, деловито дважды выстрелил в лежавшего без сознания шведа, на что Фарук недовольно проворчал: