Криминалистика по пятницам. Елена Топильская
заместителей прокурора города, чьими ходатайствами его и выбросило волной на наш питерский берег. И до нас, грешных и ничтожных, он не снисходил, наверное, готовясь со временем принять руководство более серьезным подразделением.
Но на этот раз какие-либо сомнительные выражения лица были неуместны, я ж все-таки пришла униженно просить.
Нацепив самый свой смиренный облик (вот Горчаков бы позлорадствовал на тему моей кротости и послушания), я протиснулась в кабинет и присела на краешек стула с видом выпускницы закрытого пансиона. Прокурор ничего не говорил, только смотрел, выжидая. Никаких бумаг у меня в руках не было, и это обнадеживало. Но, поскольку всем своим видом он давал понять – не только мне, любому зашедшему, за исключением, естественно, вышестоящих товарищей, – что он безумно занят решением насущных вопросов оптимизации прокурорского надзора, я знала, что мне даже устно следует быть максимально краткой. С какого же боку зайти? Лучше, наверное, не сбоку, а в лоб.
– Валерий Васильевич, можно мне несколько дел забрать из других районов? Если вы не против, я с городской договорюсь. Через главк.
Мысленно я даже зажмурилась, проговорив это. И, как оказалось, напрасно. Впервые в глазах прокурора промелькнула искра понимания. Он даже корпус слегка развернул в мою сторону, а до этого сидел, уставясь в стенку прямо перед собой, как сфинкс, честное слово.
– Что за дела? – довольно спокойно, вопреки моим опасениям, спросил он. – По линии ОБЭП?
И тут до меня дошло, что огонек понимания зажегся в прокурорских очах неспроста. Сейчас я скажу ему, что дела – о сексуальных преступлениях, да еще и «глухие», и понимание исчезнет. Потому что чужие сексуальные «глухари» может по доброй воле просить в свое производство только идиот. Другое дело – какие-нибудь материалы по линии борьбы с экономическими преступлениями; святое – подобрать под себя заказные темы, на которых вполне реально навариться, даже если по подследственности они в других районах, договориться всегда можно.
Так и вышло. Стоило мне признаться, что я хочу перетащить в родную прокуратуру кипу каких-то левых дел о тяжких преступлениях, совершенных в условиях неочевидности, как руководитель на глазах забронзовел. И скупо выдавил:
– Нет.
Вот так, без разговоров.
Я стала умолять. На мгновение прокурорское чело снова озарилось надеждой, что дела как-то связаны с сильными мира сего и на них можно нажить хотя бы политический капитал. Но по мере того, как я распиналась насчет необходимости забрать дела, надежда его гасла.
– Нет, – повторил он без выражения и потерял ко мне всякий интерес.
Несолоно хлебавши я покинула прокурорский кабинет. И только выйдя в приемную, осознала, какую сделала глупость, попершись выклянчивать дела без какой-либо подготовки. Что мне, трудно было, что ли, пойти в городскую к прокурорам-криминалистам, рассказать сказку про то, что я специализируюсь на расследовании именно таких преступлений,