Криминалистика по пятницам. Елена Топильская
слово поминать, что это по моей вине Андрей оказался информационно отрезанным от всего мира. Жестоко, в общем, со стороны старого друга. Но после всех страшных разочарований, выпавших на его долю, обижаться на Синцова было невозможно, надо понимать, что он и так деморализован и слегка не в себе, стало быть, придется исправлять положение.
Нет, мне известны, конечно, случаи, когда следователи спустя какое-то время и даже через много лет умудрялись выцепить нечто сенсационное и раскрыть на этом дело. Да чего там, я сама как-то раз, на втором году работы в прокуратуре, получив в производство безнадежное дело пятилетней давности об исчезновении маленькой девочки, которое шеф вытащил из пыльного архива перед очередной проверкой и сунул мне, чтобы было с кого спрашивать, решила, не питая никаких иллюзий, провести повторный осмотр квартиры, где видели пропавшую девочку в последний раз.
Там жил ее детсадовский приятель, в день исчезновения она была отпущена к нему в гости. Дети мирно поиграли, пообедали, потом мама девочки позвонила маме мальчика и попросила отправить девочку домой, через двор, не нужно было даже переходить через дорогу. Мама мальчика предложила довести подружку сына до квартиры, но подружкина мама ответила – не надо, дочка самостоятельная, доберется сама, мы и так злоупотребили вашим гостеприимством. Трубку передали девочке, она выслушала от мамы последние наставления, мальчик помахал подружке с балкона… И больше малышку никто не видел. Домой она не пришла, ее не нашли ни живой, ни мертвой.
Не знаю, что мне стукнуло в голову, скорее всего – обычная следственная добросовестность, но я решила для начала тупо провести повторные осмотры, сначала жилища девочки, а потом жилища мальчика. В квартире безутешных родителей малышки, где все выглядело так, будто их дочка сейчас вернется из песочницы во дворе – они сохранили все ее игрушки, все рисунки, все платьица, – осмотр оказался проформой, ничего даже мало-мальски значительного я не нашла. Зато в квартире мальчика…
За прошедшее время в той семье родился еще ребенок, но, к моему следовательскому счастью, обстановка осталась прежней, даже обои не переклеивали, это я проверила по фототаблице, составленной пять лет назад. На вид все было мило и благопристойно, а семья вполне могла претендовать на звание образцово-показательной ячейки общества: папа-врач, мама-домохозяйка, интеллигентные и симпатичные, детки – ныне уже десятилетний дружок пропавшей, серьезный красивый парень, и младший, четырехлетний ангелочек. Хозяева с пониманием отнеслись к моей просьбе разрешить еще раз взглянуть на их квартиру; пока мы с криминалистом и медиком осматривались, они даже напоили нас кофе и вообще были чрезвычайно любезны. У хозяйки на глазах то и дело показывались слезы при воспоминаниях о том ужасном дне, когда пропала маленькая девочка; она все сокрушалась, что послушалась ту маму и не проводила малышку до дому. Да старший парень, строго глядя на наши манипуляции огромными карими очами, часто отворачивался