Старик. Документальная повесть. Евгений Иоников
группы зазимовал на Палике82.
Вот с этими партизанскими силами и планировал увязать свои действия отступающий на Палик с остатками своего отряда Старик. Что он подразумевал под словами «увязать действия» остается только догадываться, поскольку Кузина и подчиненных ему отрядов здесь он уже не застал.
В конце июня 1942 года Иван Кузин собрал в своем лагере совещание. На нем присутствовали командиры и комиссары всех созданных при его участии отрядов, в том числе Манкович с Дьяковым, Балан с Мормулевым, Дрантусов, Бычков, Джагаров, а также Сергей Долганов.
Как утверждает участвовавший в этом совещании Михаил Джагаров, Кузин сообщил собравшимся, что он получил шифровку из Москвы с приказом вывести часть отрядов Бегомльского и Борисовского районов за линию фронта (оставив на местах небольшие группы по 10 – 15 человек). Из числа присутствовавших на совещании лишь Степан Манкович и Сергей Долганов высказали сомнение в целесообразности такой акции. Остальные партизанские командиры даже с некоторым энтузиазмом восприняли предложение Кузина83.
Большинство представленных на совещании отрядов были созданы и состояли в основном из бойцов Красной Армии, попавших в окружение или в плен еще летом 1941 года, которые считали за благо выйти в тыл, присоединиться к Красной армии и продолжить борьбу на фронте.
В этой связи Василий Семенович Пыжиков (Старик) сетовал, что идея выхода за линию фронта была весьма распространена среди партизан летом 1942 года, и это негативно сказывалось на моральном духе всех отрядов, стоявших в лесах по обоим берегам Березины84. Шок, полученный во время трудной зимовки 1941—1942 годов на Домжерицких и Березинских болотах, был, вероятно, настолько велик, что делал весьма привлекательной идею выхода в советский тыл.
Для перехода Кузин подчинил себе практически все партизанские группы Бегомльского района. В конце июня 1942 года он двинулся к Суражским воротам. В пути следования Кузин провел несколько боев, но эти столкновения, вероятно, носили случайный характер85 и не имели большого значения, ни для партизан – поскольку не причинили врагу особого урона, ни для противника – по той же причине.
В лагере Кузина оставался лишь Степан Манкович, дожидавшийся с небольшой группой бойцов возвращения основных сил своего отряда, которые во главе с Романом Дьяковым проводили заготовки продовольствия в Вилейской области. Уже после войны в письме к Ивану Титкову Манкович писал буквально следующее: «Да будет тебе известно, что я сам вместе с Дьяковым, когда Кузин из … [других] отрядов формировал бригаду для выхода за линию фронта, едва не ушел туда вместе с ним в июле 1942 года. Не ушли мы вместе с Кузиным только потому, что половина нашего отряда находилась в Западной Белоруссии на операциях…»86.
Именно в это время Старик и привел остатки своего отряда на Палик. Он предложил Дьякову и Манковичу «под их партийную
НАРБ, Ф.1450, Оп. 4, Д. 219, Л. 2.
НАРБ, Ф. 1450, Оп. 4, Д. 175, Л.13.
НАРБ, Ф. 1450, Оп. 4, Д. 167, Л. 266.