Старик. Документальная повесть. Евгений Иоников
территории бойцов и командиров РККА.
«Кустарничество, анархия, отсутствие целеустремленности в борьбе преобладало. Партизаны вступали в бой по преимуществу только тогда, когда противник приходил на базу и навязывал этот бой»62, – такую характеристику партизанскому движению на этом этапе дает Пыжиков.
Зима 1941 – 1942 гг. явилась для подобных групп одним из самых серьезных испытаний. Вот как описывает ситуацию Григорий Линьков, зимовавший с небольшим отрядом в лесах на границе Лепельского и Холопеничского районов:
«С наступлением тепла «вытаяли» из-под снега такие партизанские группы, которые перезимовали в лесу, не обнаруживая никаких признаков жизни и не имея связи с местным населением.
Одна такая группа из семи бойцов, попавших в окружение, всю зиму провела в Березинских болотах неподалеку от озера Палик. На небольшом холмике люди построили себе землянку, заготовили соли, мяса, муки, зерна, достали в деревушке ручную мельницу, сложили русскую печку и заперлись в землянке, как медведи в берлоге, на всю зиму.
Постов они не выставляли, караульной службы не несли. «Зато на ночь, – рассказывал потом один из этих зимовщиков, – изнутри закрывали землянку на надежный крюк»63.
Одну из главных ролей (если не главную роль) в приобщении таких полупартизанских «ватаг» скрывавшихся в лесах красноармейцев к борьбе сыграли спецгруппы, заброшенные в район Палика из советского тыла. Поздней зимой 1941 – 1942 года сюда начали прибывать небольшие, но неплохо оснащенные и подготовленные отряды, создаваемые 4-м отделом (с 18 января 1942 года – 4-е Управление64) НКВД СССР, перед которыми в качестве одной из основных ставилась задача организации партизанского движения в регионе. Одна из таких групп – отряд «Победа» под руководством лейтенанта Кузина – 22 января 1942 пересекла линию фронта и на лыжах выдвинулась в Борисовский район. Это подразделение насчитывало всего 36 человек, однако Иван Матвеевич Кузин сумел отыскать в лесах Бегомльского, Холопеничского и Борисовского районов несколько перезимовавших групп окруженцев и по своему каналу связи зарегистрировать их в Москве в качестве партизанских отрядов.
Вероятно, далеко не все группы «окруженцев» были позитивно настроены к вовлечению их в реальное противостояние с немцами. В лесах Палика (как, вероятно, и повсеместно) скитались, в том числе и откровенно бандитские группы мародеров из числа попавших в окружение или бежавших из плена красноармейцев. Кроме того, в те смутные времена, несомненно, существовали вооруженные банды из местных жителей – и, по мнению Марка Бартушко, границы между ними и настоящими партизанами были размытыми, все они выдавали себя за партизан. При этом население в качестве советских партизан воспринимало только прибывших из-за линии фронта диверсантов, местные партизаны выглядели в его глазах трусами и грабителями
НАРБ, Ф. 4п, Оп. 33а, Д. 185. Л. 342.