Это моя работа. Любовь, жизнь и война сквозь объектив фотокамеры. Линси Аддарио
перевал по каменистой дороге и рассматривала острые пики гор Спингар, ярко выделяющиеся на фоне кобальтового неба. Я договорилась с сотрудниками агентства ООН по делам беженцев, чтобы меня довезли от границы с Пакистаном в Джелалабад, а потом и в Кабул.
Мы ехали молча, и я любовалась поразительным пейзажем, словно принадлежащим другой планете. Каждые несколько миль я видела брошенные русские танки, подбитые и изрешеченные пулями, – мрачное напоминание о том, что красота Афганистана не спасла эту страну от мучительных испытаний. Афганистан – одна из беднейших стран мира, но если бы только это. Вдоль пустынной дороги стояли остовы разбомбленных домов. В клубах пыли то и дело можно было рассмотреть похожие на призраков женские фигуры, с головы до ног закутанные в традиционные синие одеяния. Мальчишки закапывали ямы на дороге лопатами, и водители бросали им монетки.
В Джелалабаде я остановилась в гостинице ООН за 50 долларов за ночь – большинству афганцев не заработать столько и за год. Повсюду были ветхие жилища-мазанки. В моей комнате лежал заламинированный лист с правилами и инструкциями ООН: «Двери закрываются в 19.00. Никакого общения с местными жителями. Выходить только в сопровождении водителя ООН. Вы находитесь в зоне активных боевых действий. В случае бомбежки спуститесь в бомбоубежище, расположенное за зданием. С собой возьмите бутылки с водой, еду и все необходимое».
Коричневый платок и национальный костюм я сняла в ванной. Надо сказать, что все это не защитило меня от тяжелых взглядов афганцев – в этой стране очень мало иностранок и женщин без хиджабов. Расслабиться я смогла только в душе. Свобода, независимость и сексуальность, составлявшие самую суть моего существа, полностью противоречили образу жизни, навязанному Афганистану «Талибаном». Я знала: чтобы успешно работать в этой стране, мне нужно скрывать свои взгляды.
Сотрудники агентства по делам беженцев передали меня двум мужчинам из программы помощи афганцам-инвалидам. Эта программа направлена на реабилитацию афганцев, пострадавших при взрывах тысяч противопехотных мин, оставленных в этой стране советскими солдатами. Моджахеды – афганцы, сражавшиеся против советских оккупантов, – поняли эффективность этой тактики и подхватили ее, в результате мины продолжали взрываться под ногами людей, которые просто шли куда-то или обрабатывали поля.
Журналисты должны были регистрироваться в Министерстве иностранных дел в Кабуле, но я решила провести несколько дней вдали от столицы на свой страх и риск. Если министерство узнает о моем присутствии, мне могут запретить посещать определенные районы или навязать «проводника» от талибов. Сотрудники агентства помощи инвалидам, мой водитель Мохаммед и переводчик Вахдат не являлись членами «Талибана» и считали, что мы сможем немного поездить незамеченными. Вахдат, который попросил называть его Мохаммедом, взял на себя роль моего «махрама», поскольку у меня не было мужчин-родственников. Чтобы мне позволили ввезти в страну фотооборудование, я сказала, что буду фотографировать разрушения, оставленные войной. Оба Мохаммеда пообещали свозить меня в провинции